«Ааааа….Кондрат, твою мать!», - уши закладывает от протяжного автомобильного сигнала. Это хвостатый будит меня излюбленным методом - встав на задние лапы, передними упирается в середину баранки нашего дома на колесах.

Зеваю, потягиваюсь. Кондрат тыкается холодным носом в щеку. «Ладно, сейчас перекусим, подожди!», - отталкиваю приставуче животное. В салоне по-утреннему прохладно.

Пропускаю вперед Кондрата, спрыгиваю на землю вслед за ним. На траве блестит роса. По натянутому тросу лебедки скатывается крупная капля. На другом конце троса, перекинутом через сук березы, висит разделанная свиная туша. Впрочем, уже не туша, а так – жалкие остатки. Позавтракать хватит.

Неспешно развожу костер, ломая сучья об колено, попутно отмахиваюсь от Кондрата. Но вот, затрещали сучья, весело булькает вода в закопченном чайнике, висящем на треноге.

Кофе как всегда отвратителен. А вот подкопченная свининка - получилась довольно аппетитной. Вон и четвероногому обжоре нравится. Урчит, косточками похрустывает, да хвостом себе по бокам хлещет. Его миска пустеет с поразительной скоростью. Сейчас опять начнет добавки выпрашивать. Ну, точно – поворачивает ко мне свою круглоухую морду с пятнами сажи, облизывается и смотрит так грустно. Вздыхаю, отставляю в сторону пластиковую тарелку с мясом, щедро политым кетчупом, встаю с раскладного стула и иду за добавкой.

В петле сиротливо висит остаток конечности. Подкопченная до золотистой корочки, она не дает покоя Кондрату. Со вздохом вынимаю из ножен на ремне тесак, отрубаю под самый узел петли и кидаю за спину. Слышится благодарное рычание и довольный хруст.

Можно и покурить. Задумчиво пускаю табачное кольцо, делаю последнюю затяжку и выбрасываю окурок.

Из машины слышится настойчивый стук. Неохотно поднимаюсь, меня опережает Кондрат. Если бы мог - залаял. А так лишь царапает заднюю дверь когтями. Сквозь стекло, на меня, не мигая смотрит Курица. Открываю дверь, выпускаю бестолковую. Та, с удовольствием выпрыгивает и любопытством начинает исследовать поляну, на которой мы ночевали. Из отсека, где она провела ночь, остро пахнет пометом, недовольно морщу нос. Со вздохом плетусь за ведром, тряпкой. «Угораздило же эту Курицу подобрать. У Кондрата и то мозгов больше. Ох, надоест мне она, сделаем себе праздник живота.», - вертится в голове.

Отсек блестит, вода в миске налита, пора загонять Курицу обратно. Но она увлеченно копошится в моей тарелке, которую я неосмотрительно оставил на столике. Ну и ладно. Провожу ладонью по щеке, ладонь покалывает щетина.

Начинает припекать солнце. Довольно жмурюсь, выпираю лицо влажной салфеткой. Ну вот, теперь на человека практически похож – смотрюсь в маленькое зеркало на столике. В отражении лицо мужчины, на пороге кризиса среднего возраста. Все те же зеленые глаза с вертикальным зрачком, все та же приветливая улыбка с немного портящими ее клыками, все те же темные с проседью волосы.

Стрекочут кузнечики, о чем -то своем чирикают птицы, невидимые в листве. Из машины немцы группы Kraftwerk душевно поют про компьютерную любовь под неживой электронный аккомпанемент. Но он мне кажется более живым, чем весь окружающий меня мир. Идиллия.

Потягиваю очередную сигарету, листая стопку газет. Ну а как же, привычка. Без информации мозги плесневеть начинают, а они у меня последнее время и так сбой дают.
Так, что там пишет пресса годичной давности? Ага: «Апокалипсис сейчас… Таянье полярных льдов ускорилось в разы… Правительство США срочно эвакуирует население с побережья… Госсекретарь США заявила: Россия владеет слишком большой территорией, которой не умеет грамотно распоряжаться… Главный санитарный врач России успокаивает - Летом тоже могут наблюдаться вспышки гриппа. Ситуация под контролем… Добро пожаловать в Зомбиленд ?...» , - все это уже перечитано раз сто.

Затрещали кусты, вот и Кондрат. Подбегает ко мне, сует под руку свою лобастую голову. Чешу его за ухом, тот довольно жмурит глаза и урчит. Кстати о Кондрате…

Познакомились мы на второй неделе моего шатания по городу. Была еще и слабая надежда обнаружить подобного себе, сохранившего разум в происходящем вокруг безумстве.
По пути из города я забрел в парк. Майка липла к спине, вода из рюкзака уже не спасала, а парк манил прохладой деревьев. Да и голод не тетка. Мало ли, может там была нямка?
Сжимая в руке рукоять тесака, я пошагал по дорожке. Она вывела меня к центральной площадке. Там возвышался пестрый купол передвижного цирка. Послышался визг.
Свернув с дорожки, осторожно я направился на звук. Около входа, возле передвижных вагончиков и клеток на колесах копошилась стайка Свиней. Стараясь не вспугнуть добычу, осторожно опустил на траву рюкзак. Сзади треснула ветка, краем глаза я увидел смазанную пеструю полоску. В следующее мгновение я уже лежал на животе, а в левое плечо мне впились клыки.

В глазах померкло от острой боли. Закричав, перевернулся на правый бок, попутно наугад стукнув кулаком тому, кто пытался сделать из меня свой обед. Удар достиг цели. Я сел, выхватывая тесак. Напротив меня тряс головой зверь с двумя полосками на морде и пятнистой шкурой. «Откуда у нас, в средней полосе, гепарды ?», - мелькнуло в голове. А зверь, облизнув капающую с клыков кровь, облизнулся и … сел, выжидающе уставившись на меня своими золотистыми круглыми глазами. «Ну что ж, поиграем в гляделки», - подумал я, но нож не выпустил.
Гепард отвел глаза первым и наклонив лобастую голову на полусогнутых лапах, медленно направился ко мне. Жутко болело плечо, рукав рубашки намок, с пальцев руки на землю капала кровь. Зверь приблизился, обдав руку горячим дыханием, он лизнул раненую руку. Потом, взглянув еще раз мне в глаза – отпрыгнул, повалился на спину, выставив свое белое брюхо и тихо заурчал. Я, ошеломленный такой метаморфозой, осторожно поднялся на ноги. Приблизился к зверю и протянув руку, погладил его по мягкой шерсти.

На счастье рана от клыков на плече оказалась не глубокой. Обошлось простой перевязкой. Гепард послушно сидел рядом, пока я накладывал бинт. Не заметив, я начал разговаривать с ним :

- Ты наверно из цирковых ? – догадался я.
- Ррры
- Что ж ты гаденыш на людей кидаешься ? – повысил я голос.
- Ффф
- Ладно, разберемся, со мной пойдешь ? – мне показалось, что гепард кивнул.
- Звать тебя буду, гм, Кондратом. Меня от тебя чуть кондрашка не хватила, - да уж, адреналин чуть по штанам не растекся.
- Ну, двинули что ли, котопес, - хмыкнул я.

Встал, с тоской поглядел площадку перед цирком, где еще недавно копошились Свиньи. Вздохнув и закинув рюкзак на здоровое плечо, я направился прочь из разлагающегося города.

Мои воспоминания как всегда прервал Кондрат. Ему не нравилось то, что иногда, отгородившись от внешнего мира, я впадал в задумчивость. Видимо, в его зверином понимании инстинкт и действие были более полезны в нынешней ситуации.

Полуденный зной заставил спешно собираться. Хлопнув дверью, уселся за руль. Рядом сидел гепард, откровенно балдея от наполняющего салон прохладой кондиционера. Я улыбнулся, ведь поначалу Кондрата приходилось силком затаскивать в машину. За которую, кстати, я благодарен опять же моему большому кошаку.

Мотор, тихо порыкивая, вытаскивает автомобиль на дорогу. Я назвал его – Пинц. Он у нас молодец. Послушно кушает солярку. Хоть с заправки, хоть с попавшегося на пути брошенного автомобиля, да и с одиноко стоящего в поле трактора потребляет не жалуясь. А уж какой проходимец ! Шесть ведущих колес и просвет под полметра – это вам не воробьям дули крутить. В салоне конечно простовато, но Пинц изначально вояка. А вот полезных вещей в нем масса. Да и предыдущие хозяева явно постарались. Газовая плитка, бак под воду из нержавейки , отгороженный отсек сзади. Раскладывающийся сзади диван. Пинц не понтоватый джипчик с кожаным салоном, а серьезный автомобиль. Эх, еще бы дизель –генератор… хотя…в темноте я вижу не хуже чем днем. Но мало ли что. Двести двадцать тока - вещь полезная. Да, что и не говори, просто подарок судьбы. Спасибо, Свинки !
Долго их Кондрат по полю гонял, пока мелькание зеленых пятен одежды и визги ему не надоели. Придушив эту парочку, он с довольным видом подбежал ко мне. Я увлеченно изучал содержимое машины, не веря своему счастью, имеющему на борту шильдик Pincgauer. Зверь долго фыркал на запах Пинца, с опаской глядел на его угловатую мощь. Но после порции свинины (нямка, кстати, была отменная) позволил затащить себя на переднее сиденье. Куда теперь запрыгивает с большим удовольствием.

Мерно гудит двигатель, колеса наматывают километры дороги. Кондрат дремлет, подергивая задними лапами во сне, что -то бормочет Курица, а я наслаждаюсь льющимися из динамиков гитарными рифами Майкла Олдфилда, постукивая пальцами по рулю в такт. Не замечаю, как опять память услужливо, а может быть со зла , заставляет мозг рисовать картинки из начала конца…

Первое, что я увидел, открыв глаза – белый потолок в паутине трещин, плафон светильника -со сколом не краю. Сел, огляделся. Больничная палата. Странная, всего две кровати, зато с кучей аппаратуры, которая, несмотря на обилие лампочек и маленьких экранов была безжизненна. Несмотря на некоторую заторможенность в голове , в теле чувствовалась удивительная легкость. А еще до тошноты хотелось есть. Нет, скорее жрать ! В горле першило. Поднялся на ноги, сорвал с руки пластырь, вытащил иглу и направился к выходу из палаты.

На посту медсестры, в коридоре, осушил найденную бутылку с водой. Вода отдавала металлом. Вокруг царил разгром. Сорванные занавески на окнах, валяющиеся обломки мебели. На полу мусор ,обрывки одежды и бурые пятна. И тишина, давящая на уши тишина, перебиваемая только щебечущими с улицы птицами и шелестом листвы. В конце коридора послышался шум. Я радостно поковылял на звук.

За дверью с надписью «Процедурная» явно кто-то был. Открыв ее я осторожно, стараясь не наступить на кучу осколков, вошел внутрь.
Краем глаза увидел, что на меня летело нечто белое, мягкое и определенно похожее на человека. Резко развернувшись, я увидел полную женщину, которая почему то, словно споткнувшись об нечто невидимое отпрянула от меня. Да, вид у нее был какой-то потрепанный. Некогда светлые волосы топорщились на голове куском пакли, изначально белый халат был в бурых разводах, рот ее кривился в безумном оскале, а само лицо было невообразимо грязным. Женщина пятилась от меня в угол, вытаращив налитые кровью глаза. Она визжала как свинья.
Вдруг, спотыкнувшись об стоящий сзади стул , она упала ее истошный визг ударил по ушам. Из ее правой руки торчал острый осколок стекла. Словно укоряя меня, она подняла руку вверх, по запястью заструилась кровь. Мой нос уловил пряный, с нотками ванили аромат. В глазах моих потемнело, и уже мало соображая, я подскочил к Свинье и вцепился зубами в ее раненую конечность. Наслаждение накрыло меня с головой. Под зубами затрещала кость, в горло потекло теплая кровь.

Когда отпустило, поднявшись я увидел в зеркале, висящем на стене свое отражение. Возможно, когда то это и заставило бы мой желудок судорожно выплеснуть свое содержимое. Но сейчас я почему ту не находил странным то, что изо рта у меня торчали пальцы с остатками красного лака на ногтях, по подбородку текло красным, а зрачки глаз пульсировали с частотой стробоскопа. Но, черт побери, мой живот довольно урчал, хотя требовал еще. Голова была на удивление ясной. По телу волной прошла дрожь. Чуть не поскользнувшись на крови лежащего у ног трупа, я приблизился к зеркалу, оперся на висящую под ним раковину и уставился на себя.

Вроде и лицо принадлежало мне, но нечто неуловимо чужое отражалось в блестящем квадрате.
В зеленых глазах черные кошачьи зрачки, в открытом рту ослепительно белые зубы, с непропорционально большими для человека клыками. Волосы и густая щетина были вполне человеческими. «А может так и надо ?» , - услужливо подсказал разум. Пожав плечами я вернулся к поеданию свинины , решив оставить все размышления на потом. Ням –ням…нямка.

В вестибюле больницы от меня шарахнулся потрепанный тип в джинсах и некогда желтой майке. Причем так удачно, что влетел с размаху на угол колонны и со стуком упал на грязный кафель. Голода я уже не чувствовал, но остановился рядом с телом. А сквозняк ,подувший из разбитого окна подсказал зачем. На мне, из одежды, кроме больничной распашонки не было абсолютно ничего. Я принялся раздевать лежащего. Холодно мне не было. Нужно было то, что отличает человека от животного.

В больничном дворе некая личность неопределенного пола и возраста, увлеченно ловила голубей. Голуби вполне успешно уворачивались. Усмехнувшись, я отправился к больничным воротам.

Город жил своей странной жизнью. Бросалась в глаза безлюдность и мусор в больших количествах. Брошенные машины, разбитые стекла витрин не удивляли. Удивляло скорее мое спокойное к этому отношение.
А Голливуд, кстати, был неправ. Какие зомби ? Ну да, вот шаркает на встречу девушка. Ну, грязновата, ну чумаза. Глаза пустые, слюнка розовая по подбородку стекает. Но вполне такая -человекообразная. А то что, узрев меня, повела носом и с визгом побежала прочь – так может она с посторонними мужчинами на улице не знакомится. Беги Свинка, беги ! Нет желания догонять. Это легко, да и сыт я.

Впереди призывно засверкал зеркальными стеклами торговый центр. Судя по ощущениям, ничто людское мне не чуждо.
Вода конечно в фонтане немного затхлая, зато с каким наслаждением я помылся, побрился. Правда, при попытке подстричь ногти я столкнулся с проблемой. Нет, они конечно не стали как у животного серповидной формы, но борозды на облицовке фонтана я оставил, да и маникюрные ножницы, взятые в отделе косметики, там же, где и шампунь и бритва – затупились в момент.
А вот одеваться мне захотелось в отделе, где стояли всякие убивающие зверей железные штуки. Какая теперь мода ? Вон, в продуктовом отделе модники в остатках пафосных костюмов и галстуков роются в отдающем тухлятиной мясном отделе. Похрюкивают, чавкают.
А у меня добротные ботинки ,в которых ногам удобно, мягко и сухо. Пятнистые брюки, которые не спасовали даже перед испытанием моими ногтями, даже на клык попробовал. Ну и майка, куртка, прочая мелочевка. Главное - роскошный нож , скорее даже тесак. С выбитым номером на голубоватой стали клинка.

На выходе , возле спортивного отдела меня встретила стайка свиней. Все как на подбор обрюзгшие, мерзко пахнущие и похрюкивающие. Вперед проковылял Кабанчик со сверкающими маленькими глазками и выдающимся пузом, обтянутым черной майкой с изображением оскалившегося волка. Меня это рассмешило до икоты. Главный Кабанчик подходить боялся, но вид у него был боевой. Подумав, я медленно попятился в отдел спорттоваров. Свиньи, держась на расстоянии двинулись следом. Ага, вот я и нашел то, что искал. На стойке блестели лаком и матовым блеском бейсбольные биты. Взял одну, взвесил в руке. Металл приятно холодил ладонь.

«Ну что, нямка, потанцуем ?» , - рыкнул я, смазавши пафос момента тем, что наступил в кучу незамечено раньше дерьма.
«Ннннааа !» , - бита с хрустом вошла в висок Кабанчика. На этом все и закончилось. Под ногами груда воняющего мяса, которую слегка перебивает аромат крови. Да толкающая друг друга , с визгом разбегающаяся стайка Свиней.

Зомби ? Нет, у меня другое определение – анималы. Но мне нравится называть их – анимашки. Никакой угрозы, для меня они просто куски мяса, приправленные кровью. Хотя, меж собой у них естественный отбор идет семимильными шагами. От одежды многие избавились. Анималы стыда не имут!
Кроме Свиней есть еще и Шакалы. Те предпочитают не рыться в поисках еды, а придушив толпой слабую Синью с удовольствием ее жрякать. Конкуренты – мать их ! По одиночке Шакалы не опасны, но когда сбиваются в стаю голов в десять – тут мне приходится опасаться. Черт его знает, может у них в толпе нюх теряется ? Да и челюсти у них …бррр…Видел как один Шакал натуральный кирпич перемолол. Зачем ? А кто знает. Может он армейским душегубцем был.

Встречал я и другие виды.
Курицы – те живут в еще сохранившихся жилищах. А Курицы, потому что вкусные , странно трясут головой, постоянно наклоняю голову набок и постоянно : Кокдах ,кокдах – кудахтают, когда натыкаешься на них. Бегают быстро, но в квартирах особо не разбежишься , а на улице все равно поймают, мозгов то с горошину.
Забавные Хомяки. Те предпочитают забраться - где потише. Да давай себе в нору таскать припасы. При встрече верещат, скалят длинные резцы. Щеки круглые, ручки маленькие – умора одна.
Может, кто на пути еще попадется.
Ни разу не встречал я маленьких анималов. Попадающиеся на пути маленькие черепа с остатками кожи и волос и обглоданные кости – давали ответ почему. А уж объеденные трупики - остатки пиршеств Шакалов, заставляли ненавидеть этих сволочей еще больше.
Видел я и с удовольствием совокупляющихся анималов. Будет ли у них потомство ? Посмотрим.

Через неделю я приобрел удобный рюкзак, нетбук с комплектом шнуров, пару жестких дисков забитых под завязку музыкой, фильмами и внушительной библиотекой , ну и прочую мелочь. Тело приобрело гибкость и большой запас силы. Было дело, Шакалу одним взмахом руки челюсть нижнюю оторвал. Приобрел я и некое отвращение к сырому мясо. Что к свинине, что к курятине. Что я зверь какой ? Хотелось разнообразия. Остатки еды в банках и упаковках вызывали отвращение. Пробовал было жарить, но постоянно, что- то мешало. То Шакалы на запах припрутся , рассядутся поодаль и давай хохотать противно. То нямка шустрая попадется. А в домах предпочитал надолго не оставаться. Неуютно мне в четырех стенах, но безопасно для ночлега.
По ночам снилось море…

- Едрит твою налево ! , - машину тряхнуло, повело в сторону.
- Понабросали машин, уроды анимальские, проехать нельзя ! , - ругаюсь я , выворачиваю руль и выравниваю Пинца на прежнюю траекторию.
-Мня , - подал голос Кондрат, подняв голову.
- Да не тебе я , спи шкура полосатая ! – котяра послушно растягивается, упирается задними лапами мне в бедро.
«Верю я…» , - голосит Агузарова в салоне. Я опять погружаюсь в недавние события.

Верю… во что и кому сейчас верить ? Было дело, становились в одной деревушке. Ноги размять, да поискать нямку. Мало ли… Может Свинка какая, или Курица подвернется. Не знаю, что меня потянуло в стоящую поодаль от центральной улице церквушке, но я решил зайти внутрь. В церквушке было сумрачно, пыльно и как то спокойно. Возле иконостаса заметил сгорбленную фигуру с порванной в нескольких местах черной одежде. Подошел, тронул за плечо. Обернувшийся, поглядел на меня васильковыми глазами. Я не увидел страха и ужаса. Увидел нечто, удерживающее от окончательного превращения в анимала. А еще спокойствие и свет. Может это и была вера ?
Я сходил в машину, принес упаковку воды , найденную недавно упаковку шоколада. А что еще ?
Потом я ушел. Я был лишним в этом месте.
Уже собрались уезжать, когда из за соседнего дома вышла Курица. Абсолютно не боясь, она подошла ко мне и склонив голову уставилась желтым глазом. Так и ездит теперь с нами. Рука не поднимается на эту нямку.

- Интересно, а где сейчас море в Крыму ? , - произношу я вслух. Из Кондрата плохой собеседник. Он тихо урчит, смотря свои гепардовые сны.
- Не, представь…Вымочим свининку в молодом вине, шашлык сделаем, зелень свежая .
- А уж какое раздолье !
- Все б тебе жрать, да спать, шкура ты пятнистая ! , - Кондрату все равно о чем я там говорю.
- Вот была Кошка, не чета тебе ! , - пятнистый приоткрыл глаза и обиженно сопя полез на задний диван.

Дело в том, что неделю назад , проезжая мимо домов вдоль дороги, я в открытое окно услышал полные боли вой. Пойдя на звук, мы нашли Кошку. Глупая засунула конечность в узкое отверстие фундамента дома. Зачем ? Кто их ,анималов, знает. А вот обратно вытащить – ума не хватило. Вызволили пленницу. Накормили подвяленной свининой. Та нямку съела и задремала. Измаялась, бедная. Когда мыл ее она слабо вырывалась, цеплялась ногтями за край старой эмалированной ванны, стоящей на огороде. Фыркала, когда вода теплая вода попадала на лицо. Закутал ее в плед, отнес в машину. В ту ночь Кондрат впервые спал снаружи.
Кошка откормилась, осмелела. Теперь она сидела рядом в машине. Клала свою светлую голову мне на колени и мурлыкала о чем -то своем.
А потом она загуляла. Я ,поначалу был обескуражен ее гортанным полувоем - полумявом. А потом понял, что ей нужно, когда она на стоянке встала ко мне спиной, опустилась на четвереньки и оттопырила свой зад. Кошка жаждала совокупиться. Я не смог удержаться. Как она изгибалась подо мной, как рычала от наслаждения, когда я сжимал, впиваясь пальцами в ее упругую грудь с острыми сосками…
Нет, Курица тоже давала мне то, что я получал от Кошки. И зад у нее был круглым, и ноги стройные , и грудь шикарная. Но это было сродни занятию онанизмом. Никакой страсти и отдачи. А уж поместить свой член в рот Курицы – этого я откровенно боялся. Мало ли что ?
На следующий день, проснулся с предчувствием беды. Возвращаясь от ручья с двумя канистрами воды, я услышал полный отчаянья вой. Добежав до машины, увидел, что все уже кончено. Возле заднего колеса билась в агонии Кошка, держась за горло, из которого толчками вытекала густая кровь. Рядом сидел Кондрат, который увидев меня, виновато опустил измазанную красным морду.

-Эх, Кондрат, Кондрат , - со вздохом произнес я.
- Ладно…анималов много, а ты один . На крайняк у меня Курица есть !, - подведя итог невеселым размышлениям сказал я. Та, услышав, закопошилась в своем закутке.
Солнце приближалось к горизонту, раскрашивая багряным светом серую полоску дороги. Пора б и на ночлег останавливаться. Вон и несколько домиков впереди маячат. Вдруг нямка ?

Уже набрал дровишек, поставил треногу , повесил на нее чайник. Вдруг, Кондрат встал в стойку, по-собачьи нюхая воздух. Шерсть на его загривке поднялась. Он утробно зарычал. Я молча подошел к машине, достал биту, поправил чехол с тесаком на боку и махнул ему – пошли !

Возле крайнего к нам дома сидела стая, голов пять, Шакалов и молча смотрела на дверь облупленную дверь. Странное поведение Шакалов меня обескуражило. Обычно, найдя добычу, они сводят ее с ума своим хохотом и нагло лезут вперед. Наше появление они не ожидали. Лишь один удрал в поле ,визжа от страха. Остальные валяли ,кто с разорванным горлом, кто с размноженной головой
Я отвлек Кондрата, слизывающего кровь с поверженного врага, махнув рукой. Мол, пошли, дом проверим. Неспроста тут стая ошивалась.
Зайдя в дом, я учуял Хомяка. Но к его кислому запаху примешивалось еще что-то странное, непонятное.
«Хома, Хома, хомячок ,покажи мне свой бочок…» , - пробормотал я себе под нос, крепко сжимая в руках биту. Осторожно переступил порог, приближаясь к беленой печи.
Сбоку заверещало. Оппа, бита просвистев, обрушилась на голову Хомяка. Тот упал, дернулся пару раз и затих. Но, откуда этот непонятный запах ?
Кондрат вышел из-за спины и уверенно подошел к центру комнаты. Своими когтями он поскреб половицы. Приглядевшись я увидел кольцо. Погреб ?
Откинув крышку достал фонарь и посветил вниз. Он осветил маленького детеныша с чумазым лицом. Дорожки слез выделялись на щеках. И глаза…У меня по спине пробежали мурашки. В глазах была искра разума. Я одним рывком достал ребенка из погреба , развернул к себе.
- Ты кто ? , -голос мой задрожал, в горле комок.
- Лисей…Дядя, хочу есть…,- ответил слабый голосок. На свету зрачки мальчика вертикально сузились.
На моих глазах навернулись слезы. К ребенку подошел Кондрат и лизнул его щеку, то слабо улыбнулся ему, обнажив острые белые зубки.

Послушно катится трудяга Пинц. Я улыбаясь гляжу на вперед, туда где высятся пирамиды тополей. Сзади посапывает Лисей, разомлевший после еды и купания. На нем моя чистая рубашка, доходящая ему до щиколоток. Его рыжая головенка уткнулась в теплый пятнистый бок Кондрата. Тот блаженно жмурится. Я подмигиваю ему в зеркало.
Курица не кудахчет. Нет больше Курицы. Праздник у нас !

Хорошо то как ! Supersonic Future вкрадчиво поют про падающие снежинки. Не будет снежинок, может и Крыма уже нет. Зато есть мы – я, Лисей, Кондрат и нямка, а это самое главное.