В общем и целом тебе тут все рады. Но только веди себя более-менее прилично! Хочешь быть ПАДОНКАМ — да ради бога. Только не будь подонком.
Ну, и пидарасом не будь.
И соблюдай нижеизложенное. Как заповеди соблюдай.
КОДЕКС
Набрав в адресной строке браузера graduss.com, ты попал на литературный интернет-ресурс ГРАДУСС, расположенный на территории контркультуры. ДЕКЛАРАЦИЯ
Главная Регистрация Свеженалитое Лента комментов  Рюмочная  Клуб анонимных ФАК

Залогинься!

Логин:

Пароль:

Вздрогнем!

Третьим будешь?
Регистрируйся!

Слушай сюда!

poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине.

Француский самагонщик
2024-02-29 17:09:31

poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью.

Француский самагонщик
2024-02-23 13:27:28

Любопытный? >>




камень (ч.1)

2011-02-05 17:21:18

Автор: Марат
Рубрика: ЧТИВО (строчка)
Кем принято: Француский самагонщик
Просмотров: 1129
Комментов: 26
Оценка Эксперта: 35°
Оценка читателей: 40°
В мой запой ворвался телефонный звонок.
Звонила подруга, с которой меня связывала давняя межполовая дружба.
- Собирайся, - сказала она в трубку. – Заеду через пятнадцать минут.
- Водки привези, - прохрипел я.
- Хуюшки, - и дала отбой.
Я посидел немного, потом лег, потом снова сел. Посмотрел на часы. Пятнадцать минут истекали.
Снова заверещал телефон.
- Да.
- Мы внизу. Спускайся.
Мне было плохо, но я уже знал, что скоро все кончится. Я не умру. Господи, ты не убьешь меня в этот раз!
У подъезда стоял синий «фордик». Шел мелкий дождь. Задняя дверца отворилось, едва я нарисовался на крыльце.
- Ну и рожа!
Я залез в салон.
- На свою посмотри.
- Да ты хамло!
- Ладно, хочешь станцую?
- Пожалуй, не надо. Можешь Белову поцеловать.
Подруга Марины, сидевшая рядом с ней на переднем сидении, перекрестилась.
- Бляц, бляц, бляц, - скороговоркой сказала она. – Спаси и сохрани.
Мотор завелся, и машина тронулась.
Я смотрел в окно, за которым мелькал город. Он был как живой. Кто-то кому-то смертельно надоел: то ли он мне, то ли я ему.
Мы остановились возле подъезда наркологического диспансера. Дворники в последний раз смахнули капли с лобового стекла и замерли.
Внутри была лестница, она вела наверх, но не к небесам. Меня охватило тупое равнодушие.
- Что? – спросила Марина.
- Все нормально. Просто устал.
- Устал что?
- Отстань от человека, - вступилась Белова.
- А что? От чего он устал?
- Ну, Марина…
- Что Марина? Пусть скажет, чего он молчит? Кто устал?
- Он, не ты.
- Ах, он устал!
- Да, блять, он!
- А от чего это он мог устать? Он что, кирпичи своим пенисом разгружал?
Белова улыбнулась. Ей понравилась картинка.
- Ну, может, и разгружал. Может, даже и пенисом.
Теперь они ржали на пару.
Я вздохнул. Это была плата. Это меня не Бог наказывал, Тот вообще спал.
- Прости, - Марина взяла меня за локоть. – Мы тут дурачимся, а тебе, наверное, на самом деле плохо…
- Мне хорошо.
Мы пошли по коридору, на стенах висели плакаты. «Разрез печени алкоголика». «Камни в почках алкаша». «Вредители тела и души». «Это больше, чем грех».
Не знаю, как насчет греха, но то, что я чувствовал, уже давно не умещалось во мне. Как будто что-то, что я до сих пор легко нес в нагрудном кармане, разрослось до размеров этого коридора.
Дверь с табличкой «Заведующий отделением» была закрыта.
- Мы что, опоздали?
Отворилась соседняя дверь.
- Вам кого? – на пороге появился бородатый мужик в спортивном костюме.
- Нам Елену Алексеевну.
- Она уже ушла.
- А как бы укольчик сделать?
Мужик мотнул бородой вглубь кабинета.
- Укольчик, наверное, тебе, - уставился он на меня, когда мы расселись перед ним на стульях.
- Мне.
- Согласен на химзащиту?
- Согласен.
- Правда что ли?
- Конечно.
Судя по всему, он отказывался верить в мою добровольность.
Мы смотрели друг на друга как идиот на идиота.
Он почесал под бородой.
- А что если сейчас выйти на улицу, пройти сто метров до магазина и купить пива?
Вопрос был неожиданным. Мне пришлось взять паузу.
- Пиво не поможет, - наконец сказал я. – Водки.
- Водки! – оживился он. – Холодной вкусной водки под соленый огурец!
Я снова задумался.
- Да.
- Что да?
- Вы мне выпить предлагаете?
- Так! – вмешалась Марина. – Что-то я не понимаю. Мы сюда за чем приехали?
- Кто эти женщины? – мужик разговаривал исключительно со мной.
- Эти? – я обернулся на подруг. – Да хрен знает!
Тогда он полез в карман и вынул лопатник.
- Ну что, сгоняешь?
Меня сотряс сильный тычок в бок.
- Это что за цирк?! – Марина едва не орала. – Вы вообще кто такой?!
- Ну? – не обращая на нее внимания, он глядел на меня в упор.
Мне вдруг мучительно, до боли в груди, захотелось выпить. Еще пять минут назад казалось, что я не могу даже думать об алкоголе, а сейчас полжизни отдал бы за стакан водки.
- Не смей! – шипела мне на ухо Марина. – Уеду, и больше ты меня не увидишь.
Я молчал.
- Слышишь меня?
Я не слышал.
- Сдохнешь в этом кабинете!
- Стоп! – остановил ее мужик. - Почему в кабинете? Не надо в кабинете. Где-нибудь, как говорится, под забором концы отдаст.
Он проговорил это жестко, убирая со стола пухлый гаманок.
- Хуясе, - тихо сказала Белова.
- А вы как думали? Алкоголизм не лечится. Но блокируется.
- И? – я почувствовал себя изнасилованным.
- Будем блокировать!
Мне захотелось сказать ему, какой он мудак.
- Слава Богу! – выдохнула Марина. – Вы психолог.
- Философ, - поддержала Белова.
- Я всего лишь врач, - скромно улыбнулся тот.

Надо мной висел потолок, под ним капельница. Подходила и отходила немолодая круглая сестра с лицом мадонны. Я чувствовал, как стремительно в нее влюбляюсь. Очень хотелось сказать ей это, но в глазах стояли слезы, и я боялся, что расплачусь. Все, что со мной было, все прошлое, весь мир сузился до ее лица с морщинками возле рта и глаз. Она наклонялась надо мной и спрашивала: «Все хорошо?»
Мне было хорошо. У меня воняли носки, но мадонна даже не поморщилась. Я готов был пролежать так всю жизнь.
- Послушайте, - позвал я ее.
Послышались шаги.
- Да? – заглянула она за ширму. Потом подошла и проверила капельницу, потрогав руками.
Мне захотелось, чтобы она дотронулась и до меня.
- Вас как зовут? – спросил я.
- Нина, - ответила она устало. Я ждал ее улыбку, но улыбки не было.
- А вы тут… давно работаете?
- Нет.
- А еще долго будете?
На свой глупый вопрос ответа я не получил. Ей было не до меня. Я, скорее всего, был десятым или двенадцатым за сегодняшний день, от кого так же плохо пахло. Она устала. Что я хотел услышать? Слово «вечность»?
Я буду работать здесь вечно. Буду каждый год ждать твоего появления. Буду твоим ангелом, твоим тайным агентом. Ждать и любить. Ждать, любить и верить.
Физраствор промывает кровь, но не мозги.
Кто же промоет мои мозги?
Что меня спасет, вынесет и сохранит?
Я лежал на кушетке, с полиэтиленовым отростком из руки, и вытирал слезы.
Где мои сорок лет? Куда они подевались? Куда делся я, каждодневный в этих сорока долгих годах, такой разный и такой мучительно живой? Где та кровь, те чувства, тот воздух счастья и свободы?
Как банально проходит жизнь! Господи, какие избитые тропинки ты протоптал для нас! Мы ходим по ним, стараясь попадать в следы, но, видимо, широки твои шаги. Ты знаешь, куда ты шел, а мы не ведаем. И несем чушь. И я говорю тебе это, потому что больше не знаю, что сказать.
Снова подошла сестра. Она все так же была прекрасна, но я уже знал, что это обман.
В ее руке был шприц.
- В жопу, – сказал я.
- Что? – не поняла она.
- Колоть куда будете?
- Под лопатку.
Когда она сделала укол, меня охватил жар. Как будто огонь, родившийся в паху, прошел все тело изнутри и полез изо рта.
- Вам часто признаются в любви? – обдал я ее напоследок.
- Постоянно, - ответила она.

Когда я пил, время двигалось неравномерно: то ползло на брюхе, то стремительно проносилось мимо. Я мог его погладить, но мне было страшно протянуть руку, - чего она могла коснуться? Вещей, разбросанных вокруг? Стен, дверей, ручки унитаза? Во всем, везде, в любой закорючке было время, – заглядывая в зеркало, я находил его в нечесаных волосах, в мешках под глазами. Казалось, замедлив свой ход, проявляясь тут и там столь откровенно, оно хотело что-то мне открыть. Например, что я умираю. Медленно, каждый день, по чуть-чуть. Что после определенного возраста мы, все, начинаем умирать, и нет пути назад.
Все это хотелось кому-то рассказать, с кем-то поделиться. Было тоскливо понимать это одному, жить наедине с таким знанием и не попытаться разбить голову о бетонный угол. Сдерживать себя, борясь с чувством неминуемой утраты, которая уже происходит, ежесекундно, чтобы ты ни делал, как бы ни храбрился, наливая новый стакан.
Очень легко опустить руки.
Вот сосед с нижнего этажа ушел за полгода. Выдал замуж дочь, продал москвичонок, потушил глаза, как свет в прихожей, и стал хлестать не просыхая. У него была квартира, дача, жена, собака. Он стал дедом, но это его уже не колыхало. Ему все обрыдло. Думаю, он вдруг понял, что его наебали - цинично, намеренно, безжалостно. Равнодушно. И тогда он сорвался в пропасть, чьи отвесные стены были отполированы до блеска. Не за что было зацепиться. Ну, или не за чем…
- Ужасные истории рассказываешь, - Марина тормознула у моего подъезда.
Было уже темно, в окнах пятиэтажного дома горели огни. Все, кто хотел, включили свет.
Белову мы высадили раньше, я пересел на ее сидение.
- Покурим?
- Угу.
Марина достала из бардачка сигареты.
Мы закурили.
- Ты давай-ка, не хандри, - она нажала какую-то клавишу, и стекла дверей поползли вниз. – У нас на тебя планы вселенские.
- Ладно, - я затягивался дымом и выпускал его в темный сырой воздух. Он был густ, в нем можно было выдувать коридоры. У меня немного кружилась голова. Хотелось спать.
- Завтра утром за тобой заедет Антоха. Где-то в десятом часу. Аркашку в садик закинет и сразу к тебе.
Я молчал. Мне не хотелось идти домой.
Попроситься поспать в машине?
В детстве я мечтал иметь дом на колесах. В Америке в трейлерах живут бедные люди. Ну, насколько я знаю об Америке. А в Швеции есть, по крайней мере, один домик на крыше. Тоже для, скажем, бедного человечка.
А в моей стране - подвалы.
Нелюбовь к государству, в котором ты существуешь, начинается с малого. Просто однажды замечаешь, что тебе не хочется возвращаться домой.
Я щелчком забросил бычок в кусты.
Потом потянулся к Марине, мы обнялись. Она была одна из немногих, кто не отвернулся от меня. Вот где был Бог и все, кто клянется в любви к нему? А подруга – вот она, я чувствовал грудью ее грудь.
Мы разлепились, и я вышел из машины. Пошел к подъезду, шаря в карманах куртки в поисках ключа.


2

(продолжение следует)


Розга

2011-02-05 17:22:05

очень хорошо. верю.

Санитар Федя

2011-02-05 17:44:32

люблю тексты где многа диалогофф

Санитар Федя

2011-02-05 17:45:14

Ставлю оценку: 42
ахуительно.
дальше!

Persevering

2011-02-05 17:54:31

Действительно хорошо. Без лишней мутоты.

Persevering

2011-02-05 17:55:44

Ставлю оценку: 35

Лесгустой

2011-02-05 18:19:53

Ставлю оценку: 38

Лесгустой

2011-02-05 18:20:09

посмотрим что дальше.

Марат

2011-02-05 18:23:12

что дальше сам не знаю, Лес. буду писать прямо в приемник. заебало в стол
Марат, а ты бы из стола - тоже в приемник. м?
кстати, привет

AbriCosinus

2011-02-05 18:29:15

Марат, дароф. Рад.

AbriCosinus

2011-02-05 18:29:22

Ставлю оценку: 40

Марат

2011-02-05 18:30:50

привет, ЮрСаныч.
всем привет.

в столе хлам и мишура. не получается в уединении, энергии не хватает.

Марат

2011-02-05 18:31:40

привет, Абри.
жалко, что роман-эстафета стух.
эстафету жаль, да. а всё потому, что пошли выстраивать единый сюжет, когда изначально предполагалась менее жесткая структура

Марат

2011-02-05 18:55:26

странно, я то думал иначе. что следующий просто не знал, с какого конца дернуть клубок

апельсинн

2011-02-05 20:42:10

охуеть, класс. укол "магнезия", вероятно называется? "горячий укол" - морда вся красная.

апельсинн

2011-02-05 20:42:25

Ставлю оценку: 40

ВИКТОР МЕЛЬНИКОВ

2011-02-06 00:24:59

Ставлю оценку: 39

ВИКТОР МЕЛЬНИКОВ

2011-02-06 00:25:39

хорошо

зиндан

2011-02-06 08:56:56

Атлично. Динамика, ирония, стайл, диалоги, баланс, характеры. И между прочим орфография кажысь безупречная! Про громатеку вапще малчу.
"Мы смотрели друг на друга как идиот на идиота" - точно и смишно.
"- В жопу, – сказал я.
- Что? – не поняла она." - пацтулом! Мог ищо дальше спросить: "- В жопу будете?" - а она уж пускай решает, в каком смысле.

зиндан

2011-02-06 08:57:06

Ставлю оценку: 47

Параной Вильгельм

2011-02-07 11:36:38

Удивительно, но Марат написал наконец-то что-то нормальное в стиле психокинеза и доходчевое для безбашенного суда на кюзетке голяком. К строю сказать, есть здеся фантом горечи и есть здеся правдивая болическая нотка, от которой моЖно ткать образа других лиано-линий симфониального чада и восторгаться уткой плавающей в дерьме.

Параной Вильгельм

2011-02-07 11:36:48

Ставлю оценку: 32
присоединил к ранее выложенному только что засланное - коротенькое окончание части 1, начиная со слов "Когда я пил, время двигалось неравномерно". тут мелкие замечания:
многовато "я", "мне" в первом абзаце этого кусочка.
там же - про ручку унитаза. мне кажецца они сохранились только в призыве "если ты посрал зараза, дёрни ручку унитаза".
ну и при чем тут нелюбовь к государству, когда человеку обрыдло дома, тоже не понял.
автор ответил, что нелюбовь еще проявится, пока идет разбрасывание камней.

Щас на ресурсе: 492 (2 пользователей, 490 гостей) :
Француский самагонщик, moro2500и другие...>>

Современная литература, культура и контркультура, проза, поэзия, критика, видео, аудио.
Все права защищены, при перепечатке и цитировании ссылки на graduss.com обязательны.
Мнение авторов материалов может не совпадать с мнением администрации. А может и совпадать.
Тебе 18-то стукнуло, юное создание? Нет? Иди, иди отсюда, читай "Мурзилку"... Да? Извините. Заходите.