В общем и целом тебе тут все рады. Но только веди себя более-менее прилично! Хочешь быть ПАДОНКАМ — да ради бога. Только не будь подонком.
Ну, и пидарасом не будь.
И соблюдай нижеизложенное. Как заповеди соблюдай.
КОДЕКС
Набрав в адресной строке браузера graduss.com, ты попал на литературный интернет-ресурс ГРАДУСС, расположенный на территории контркультуры. ДЕКЛАРАЦИЯ
Главная Регистрация Свеженалитое Лента комментов  Рюмочная  Клуб анонимных ФАК

Залогинься!

Логин:

Пароль:

Вздрогнем!

Третьим будешь?
Регистрируйся!

Слушай сюда!

poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине.

Француский самагонщик
2024-02-29 17:09:31

poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью.

Француский самагонщик
2024-02-23 13:27:28

Любопытный? >>




Контуры и силуэты (роман-эстафета, глава шестая)

2010-06-04 20:22:34

Автор: Грависапа Ю
Рубрика: РОМАН-ЭСТАФЕТА
Кем принято: Розга
Просмотров: 2500
Комментов: 45
Оценка Эксперта: 30°
Оценка читателей: 40°
предыдущие главы
ссылка
ссылка
ссылка
ссылка
ссылка

Голос затих. Внутри стены замерла возня и прекратились вздохи. На полу возле стены красовалась кучка цементной пыли.
- Убирать за собой надо… Тоже мне демиург, - проворчал Федор Саркисович и потянулся к вискарю. (ц) - это ещё цытата из AbriCosinus'а

= = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = =

Бутылка была пуста. Фёдор Саркисович сдвинул брови, словно намереваясь сердиться, но сейчас же и передумал. «Вот шельмец!» - легко усмехнулся он и выполнил неприличный жест в сторону злополучной многострадальной стены. – «АпельСинус, значит? Ха-ха!.. А вот… хуй тебе… АпельСинус!»
Фёдор Саркисович, беззвучно всхохатывая, полез было в бар за очередной «Black label», но внезапно его накрыл бурный приступ надрывной икоты…

«Вспоминает меня что ли кто?» - измученный, весь багровый, вспотевший от глупых подёргиваний Фёдор Саркисович начал мысленно перечислять всех, кто мог его так напрячь, одновременно укоряя себя за антинаучный метод.
Время шло.
Икота не прекращалась.
Фёдор Саркисович между тем заебался припоминать, и мысли его всё кучнее, живей и чаще устремлялись к Ирине Киреевой: как она? удалось ли? справилась?.. «Баба вроде толковая, - убеждал он себя. - Ничего. И не дура… И… ик! – не особо умная. Сделает всё по плану. Главное, чтобы… ик! – инициативы… ик! – лишней не проявляла.... Не лезла… ик! – куда не надо…»
И какая-то смутная жиденькая опаска зарождалась и пухла в нём: вдруг превысит? «Кто её знает… хоть за долгие годы вроде бы изучил… выкрутасов… ик! - не было, ну а вдруг понесёт? Вдруг додумается… или… или случайно наткнётся… тогда - всё по пизде…. Нет, нет, - уговаривал он себя и, возможно, ещё кого-то. - Ведь не дура, не… ик! - сумасшедшая…»


Столь же искреннее сомнение относительно умственной полноценности Фёдора Саркисовича испытывала со вчерашнего вечера и сама Ирина Андреевна. До сих пор он в её глазах оставался едва ли не божеством – безграничным, мудрым и всемогущим. Но вчерашний его звонок заставил её усомниться и, более, - испугал Ирину Андреевну чрезвычайно…
«Как он мог предложить мне это? Зачем? - волновалась она. - Это глупость какая-то! Это… Или – хулиганство? Меня могут… оштрафовать!! Или даже к суду привлечь! Неееет, о боже… Может, он пошутил?»
Но сама знала, что - не шутит Фёдор Саркисович. Никогда не шутил. Тем паче - речь шла о деле. В этот раз он велел ей нечто… нечто невообразимое, не вмещающееся в рамки обыденности. Ей предстояло проделать это с ж и в ы м человеком, который, возможно, будет сопротивляться, его надо будет как-либо убеждать, - но как? И – насколько это законно? Можно ли это делать? Не будут ли ею нарушены необратимо священные вещие правила?..

О том, чтобы отказать Фёдору Саркисовичу, Ирина Андреевна не могла даже и помыслить. Уж лучше смерть.
Поэтому, обречённо отринув страхи и тягостные предчувствия, она в точности следовала указаниям: вышла вечером из дому ровно в указанный час, села в такси, ожидавшее за углом у распивочной, где вечно, и день и ночь, толпились, валялись в кустах, возлежали на хлипких скамейках (а случалось что и – воспаряли отсюда ввысь) бродяги, поэты и прочий порочный сброд…
Поэтому и увидел её Киреев - на автостоянке, в такси…




«Он видел меня! Видел и – отвернулся! Даже не подошёл!»
Теряя голову, напрочь забыв инструкции, Ирина Андреевна дёрнулась было – к мужу, к Серёженьке, разобраться: «На Кавказ, значит? Значит, на несколько дней?!» - но не смогла открыть дверцу машины: что-то там заедало, хрипело и жутко взлязгивало. Она обернулась к таксисту, взглядом показывая «в чём дело?», и уже собралась сказать, и открыла рот…
Да так и осталась сидеть – как «морская фигура, замри»: с приоткрытым ртом, выпученными глазами, нелепо вдыхая и выдыхая, пока таксист говорил…
О-оо, что он только не говорил! Ирина Андреевна и о муже забыла, и о себе, и о праведном гневе своём насчёт дверцы… и ручки… и дверцы… и муж… и погода какая хорошая… и машина какая славная…

Ирина Андреевна успокоилась и даже немного, как ей казалось, вздремнула. Её ничего не тревожило больше, не пугало и не беспокоило. Она знала, что всё будет хорошо, всё получится, всё обойдётся, всё образуется и в конце совсем прекратится. А пока надо просто сидеть в машине, на автостоянке, просто тихо сидеть и ждать – до нужного часа, а в нужный час выйти, пройти внутрь, к кассам, найти уборщицу… нет, нет, - случайно встретить, да, никого не искать, - встретить… совсем случайно…

-Покурим? – отвязно скалясь, спросил таксист и, не дожидаясь ответа, всучил Ирине Андреевне самодельную мятую пачку.
-Что за сигареты такие странные? – поинтересовалась Ирина Андреевна - только чтоб поддержать беседу.
-Странные? Ггы-гы-гы! Сигареты – страа-ааанные! – с чего-то возрадовался таксист, закивал головой и внезапно ушёл в себя, оставив Ирину Андреевну коротать в одиночестве время.

Прежние страхи явились, нервируя, мучая больше прежнего, пробирая Кирееву до костей. Ей казалось уже, что она не вынесет, что задание обречено на провал, потому что в таком состоянии она не сможет…
В поисках хоть какой-то поддержи, хоть малой помощи Ирина Андреевна взглядом упёрлась в бритый затылок таксиста: ну что ты спишь? сделай что-нибудь! не оставь!...
Внезапно ей в голову проникать стали звуки какие-то… и слова… и - знакомый мотивчик, навязчивый, неизгладимый: «Какое мне дело до всех до вас, а вам до меня…» Любимая песенка её мужа.
Ирина Андреевна сразу же успокоилась, и плохие мысли исчезли сами собой.
Она вынула сигарету, устроилась поудобнее и прикрыла глаза. Ей надо было подумать, решить для себя, понять…
Сигарету она так и не закурила, а просто вертела в руке, крутила, сжимала, комшила, пока не посыпался ей на колени табак вперемешку с какими-то пёстрыми колкими неуместными новогодними крошками…(вариант: *пока не разломала её к чертям к ебеням собачьим всю нахуй в крошку…*)


«Какое мне дело до всех до вас…» - но о муже ей думать сейчас совсем не хотелось: были вещи, которые занимали её гораздо больше, чем этот самодовольный пингвин.
Например…
Например, тот же Фёдор Саркисович.

В жизнь Ирины Андреевны всемогущий Фёдор Саркисович просочился так ловко и незаметно, что сейчас и не вспомнишь – как именно, где, при каких обстоятельствах он возник. Ей казалось - он был всегда. Но ведь это не так. Например, его не было в детстве, когда её звали Ирочкой и весила она килограмм на сорок поменьше сегодняшней Ир-Андревны… Стоп. А может быть, уже тогда он незримо следил за ней, как-то тайно участвуя, помогая преодолевать...? Ведь всё началось тогда ещё, в младшей школе, когда папа и мама и Ирочка собирались у телевизора и смотрели кино. Пока длился фильм, папа и мама не ссорились, не бросались друг в друга предметами, а сидели бок о бок и рука об руку, уставясь заворожённо в экран, - такие похожие друг на друга, такие друг другу близкие, и - Ирочка на ковре, спиной прислоняясь к дивану, между ними и – с ними, не нарушая их хрупкое эфемерное перемирие: те часы, пока длился фильм…
Сюжетов она не запоминала, все фильмы слились для неё в акварельно-размытое благостное ощущение тихого неопределимого счастья - простого, спокойного. Со временем фильмы препятствием быть перестали: Ирочкины родители не сидели больше бок о бок и рука об руку замерев и молча, не смотрели заворожено в экран, а смотрели теперь исключительно друг на друга, как в гляделки играли, боясь хоть на миг отвести от другого глаза, словно что-то произойдёт, если не смотреть, вот они и смотрели – страшными чёрными красными грозовыми глазами, одинаковыми, как и было, только теперь они уничтожали друг друга – взглядами, от них искры летели – жгучие, ядовитые, - разлетались и – в Ирочку попадали; Ирочка в кинофильмах спасалась – не отрывала глаз, хоть ни слова не понимала, что там происходит, в том ящике, - всё равно: лишь бы искрами чёрными не задело, не опалило, не подожгло, не втянуло в эту войну…
Тогда-то она и увидела вдруг, разглядела – за пёстрыми непонятными пятнами, лицами и пейзажами, голосами, словно в скважинку что ли замочную как-то втянулась каким-то чудом, - своё будущее: призвание, дело своё - на всю жизнь.
Родители поощряли: купили коробку с мелками, доску, - лишь бы не приставала, не лезла, и без неё тут проблем хватает; на робкий косноязычный вопрос дочурки: «А где учат… мелом чтоб обводить… чтоб красиво… Куда надо… где учиться?» - тотчас отвели её, благо недалеко от дома, в художественное училище, в группу подготовишек; отвели и – оставили, и забыли – в своё погрузились, и Ирочка тоже забыла и – погрузилась, и - до сих пор…


Ирина Андреевна дело своё обожала, как жрица его в себе берегла-хранила, отдавалась вся полностью безоглядно, - сгорала, что называется. И лучше неё в столице умельцев не было, а в мире может и был кто, но Фёдор Саркисович знал бы тогда, а он всё же выбрал Ирину, и пестовал, и лелеял, и взращивал – с дальним прицелом, себе, для великих, видимо, дел, - так казалось Ирине, иначе б зачем ему с ней возиться?
Ирина Андреевна, ко всему, профессии своей чрезвычайно стеснялась; когда спрашивали, говорила «художник», «дизайнер», или «оформитель». Не любила – глаз выпученных, челюстей вниз отвисших, подёргиваний вслед сразу незамедлительных «ну я это…пошёл… извини…», и - бочком-бочком скорей прочь. Зачем объяснять? К чему? Оформитель – понятно и просто. А то скажешь: я трупы, мол, обвожу, криминальные, только вы не пугайтесь: я точно по контуру, по изгибам, не абы как, - аккуратно и ровно, и как живой после этого силуэт, вот-вот встанет на ножки и дальше себе пойдёт…

Тогда ещё, в фильмах она заметила: не стараются, очень неловко делают. Что в Америке, про лейтенанта Коломбо с Питером Фальком, что у нас – в том, про «чёрную кошку» с Высоцким-Жегловым-Шараповым: то овал нарисуют нелепый, как облако киселя на тарелке сопливое, то вообще твёрдо-геометрически, как штаны пифагоровы, – без изгибов, без понимания, без души…

Очень запало всё это Ирочке в сердце, и всё для себя решила она тогда.
По окончании института устроилась Ирочка в дом культуры кружок для детей вести, а в свободное время ходила опыта набираться, - ради этого специально с молоденьким ментышом познакомилась: лимита, прикипел сразу к Ирочке, тайны стал открывать… Да что там! Много было всего затем, - лучше не вспоминать. Прошло время. Ирочка сделалась знаменитой в узких кругах: вызывали её, дожидались приезда, платили щедро, - и ничего удивительного: время-то было какое! Как косой косило людей – молодых в основном, крепких, сочных, бритоголовых. И Ирочка – ангел с мелком – последнее утешение для друзей, матерей и жён: «Обведите пожалыста Васеньку покрасивше, он так красоту любил, если можно, блестящим мелком, потолще…» Обводила и Васеньку, и Егорушку, и Юрасика, и… Тьмы и тьмы, как сказал поэт. Тьмы и тьмы обводила Ирочка, - обводила так мастерски и искусно, что эти места потом огораживали, выкупали в частное пользование, даже за город перевозили выкапывали – были случаи…
И тогда уже Фёдор Саркисович рядом был – бдил, следил, помогал, способствовал. Или - не было? Точно, был. Он же в **году её в Красногорск – «Спецзаказ! Давай, девонька, не подведи!» – отправил, там она и с Киреевым познакомилась, на «спецзаказе» этом… а-а, нет, не там: он не знал, до сих пор ничего не знает, - на поминках они познакомились, уже после… о-ох, до сих пор мурашки цепляют от этого «спецзаказа», а – ничего, справилась, все рыдали: только по её рисунку клиента и можно было узнать, от самого-то совсем ничего не осталось, кроме двух пуговиц, - по наитию восстанавливала, внимала, выстраивала композицию, перспективу со светотенью…
Хорошее было время. Жаль, быстро кончилось.

Ирина Андреевна отвлеклась на водителя: тот блаженно во сне похрюкивал.
Отчего-то он сделался ей неприятен и даже тошен. Ей вдруг захотелось немедленно обвести его мелом – по контуру распростёртого тела. Его, а не ту предначертанную уборщицу…
Кстати, время.
Нет, рано ещё. До срока – двадцать минут.
Да, надо, правда, его попробовать …очертить… представить, как он будет выглядеть…
Ирина Андреевна сосредоточилась, мысленно взяла мел, провела пунктирную линию…
Таксист вздрогнул и обернулся назад; не открывая глаз, посмотрел на неё, хрюкнул благостно и - отвернулся обратно.
Продолжать Ирина Андреевна не рискнула. Лучше снова – туда, назад, в прошлое…

Когда Ирину Андреевну вызвали кое-куда и отчётливо предупредили, ей пришлось свернуть своё дело - на время, как ей казалось. Почти год она просидела тогда без работы. Спас Киреев: ухаживал, не оставлял, влюбилась, сыграли свадьбу. Дальше спас уже Фёдор Саркисович: придумал дизайнерское агенство, вложился, привлёк туда кого надо. Возглавила дело она, обучением занималась сама – от нечего делать, чтоб не утратить навыка, от чёрной тоски по делу - по настоящему, по живому.
Фёдор Саркисович и пиар масштабный организовал: по его намёку фильм наскоро сделали, в двух частях, – молодёжный, художественный, с актёрами популярными, и «мелок» там весьма ощутимо присутствовал судьбоносный (так агентство Ирины Андреевны называлось – большими буквами, на всех щитах: «МЕЛОК»), хоть кино и про нечисть какую-то оказалось – с вампирами, ведьмами, перемещением тел из мужского в женское и обратно, с троллейбусами какими-то беспредельными, с лав-стори («на теплоходе музыка играет…»), с какими-то комарами, воронками, раскалёнными сковородками, - но волна всколыхнулась немалая. Знал бы кто, из какого сора… А «МЕЛОК» с тех пор, хоть и поднялся, по живому мало работает: всё держится только на узкопрофильных разработчиках – аэрографы в основном выручают, да так, по мелочи роспись всякая…



Ирина Андреевна от дум своих погрустнела, расстроилась, а затем вдруг и рассердилась, - на жизнь, на мужа, на невостребованность мастерства своего, на всё, - даже Фёдор Саркисович под горячую руку попал: обещал ведь, что снова будет как раньше, и даже круче, а сам…

Вспомнила, как от тоски дома целыми днями не зная, чем и заняться, придумала рисовать на паркете, чтоб навыка не терять, - а что делать? ФС самодеятельность запретил, на живую работу – только по его вызову, а вызовы – раз в сто лет, да и то какие-то ровные, без изюминки, словно по трафарету. Вот она и придумала – дома, по памяти, наизусть. Самых ярких и колоритных, кого запомнила, с кем случайно в жизни пересекалась.

Особо ей нравилось обводить четверых фаворитов: прежде всего, разумеется, мужа Серёженьку - он такой выходил на её силуэтах приветливый, добрый, внимательный и заботливый, каким в жизни давно уже не был, - Ирине Андреевне даже случалось всплакнуть, глядя в светлый и мужественно-элегантный, но столь невозможный, далёкий от правды контур. Муж в последнее время домой приходил очень поздно и сразу валился спать; по утрам (два раза в неделю) он пафосно исполнял свои фирменные три тычка и отваливался как насытившийся пиявец. Кроме этих потешных тычков и сытного завтрака ничего в Ирине Андреевне Киреева не интересовало. Ирина Андреевна понимала это, и всю свою женскую нежность переносила на нарисованный ею же силуэт мелком на паркете – контур Серёженьки настоящего, а не того самовлюблённого биоробота, что по утрам…

Затем Ирина Андреевна очень любила изображать на паркете одну мерзкую дрянь, которая чуть не выжгла ей глаз своей пакостной сигаретой. Эту дрянь звали Пельцер Виктория Ильинична (их имена всегда пишут на табличках, чтоб посетитель знал, с кем имеет дело). Ирина Андреевна на минуту лишь забежала тогда в редакцию, чтобы кое-что согласовать там насчёт рекламы, а эта припадочная костлявка набросилась на неё как петля - с какими-то непонятными лозунгами, декларациями и требованиями, да ещё и в лицо дым пускала, а потом сигарету на глаз нацелила, - Ирина Андреевна тогда чудом вырвалась; ей впоследствии были принесены неофициальные извинения от представителей этой Пельцер – с кем-то вроде она её спутала, мол, в порыве, - но Ирина Андреевна бабу эту отчётливо срисовала-запомнила: на всякий случай, - для творчества, для искусства. Её силуэт на паркете был само совершенство – как живой, даже та сигарета…

Помимо двух упомянутых, столь же часто Ирина Андреевна рисовала забавного белобрысого пухляка. Его звали Паша. А с фамилией этого Паши у Ирины Андреевны как-то не очень складывалось. То ей казалось, что - Пепелицын, то вспоминалось вдруг – Популицын, а то ударяло в голову – Поделицын, а как правильно, не узнать. Пашу этого она запомнила на «спецзаказе»: она приводила в порядок контуры его брата, разорванного в куски, а Паша стоял и смотрел, - смотрел так, словно это он сам весь – в куски, словно это его собирают, обводят, - чтоб был гладенький весь, как новенький. Он ещё улыбался тогда очень странно – словно голову повредил. Ирина Андреевна очень его запомнила, этого Пашу. Странный он. Целиком, а - странный…

Четвёртым в списке её фаворитов был… Как бы его назвать… В общем, снился ей часто какой-то кривоголовый и мешковатый уродец. Снился – и прямо во сне у неё летал. Но как-то так неприятно летал, навязчиво. И жопой своей норовил ей задеть причёску. Ирина Андреевна очень его запомнила и даже надеялась встретить живьём в реале – хотя бы затем, чтоб спросить, зачем он так низко и пошло свешивает свою задницу ей во сне. Прямо на голову. И идёт ли ему на пользу это его леталово…
Кстати, кстати…

Ирина Андреевна вспомнила вдруг сон сегодняшний, и её – брррр! – передёрнуло. Ей нынче снова приснился летучий бред. Но на этот раз с ним на пару летала она сама! Он держал её за руку и смеялся над её страхом. Они кружили над морем, и она постоянно боялась, что он её руку отпустит, и она разобъётся о скалы, а он нарочно вдруг делал вид, что её бросает, разжимал ладонь, снова резко и больно сжимал, и потом долго пакостно веселился, - такой у него, вероятно, был своеобразный юмор, Ирина Андреевна, кстати, во сне этом вовсе и не хотела летать, тем более с этим придурком, и просила его поставить её на землю и вообще оставить в покое, а он ей на это с чего-то вдруг отвечал, что он – партнёр её мужа, Берковский, - партнёр из Твери, и поэтому право имеет её летать…
Ирина Андреевна вспомнила, что во сне она вдруг поняла, что Берковскому доверять нельзя, что надо предупредить Серёжу, и проснулась, и даже хотела предупредить, но Киреев и слушать её не стал, - у него, видите ли, стояк… А потом ведь звонил, ближе к вечеру, говорил, что ему надо скрыться на несколько дней, на Кавказ лететь собирался. Почему же не улетел? Она видела – он ломанулся в город. А вдруг…



-Пора! – рявкнул, внезапно подпрыгнув, кошмарный таксист.
Ирина Андреевна не успела понять, каким образом её вынесло из машины, а её уже окружил неширокий, но цепкий клубок китайских туристов, и понёс в правильном направлении…



«Ну и как я узнаю, что это - именно та? Их же здесь – миллион, и все – на одно лицо, в одинаковой форме, с одинаковыми приколами…»
Ирина Андреевна шла наобум, не имея чёткого плана. Поначалу она украдкой пыталась вглядеться в лица уборщиц – «Чёрт! Представить себе не могла, что их развелось так много!», - силилась издали разглядеть надписи на их бейджиках – безуспешно…
-Какое мне… дело! До всех!! ДО ВАС!! - раздался вдруг где-то чуть впереди нетрезвый басистый вопль. – А вам – до меня!!.. Какое… мне дело…
Ирина Андреевна поспешила взглянуть, но могла бы и не торопиться: «певец», всячески тормозя ход ведущих его охранников, шёл как раз ей навстречу, продолжая выкрикивать одни и те же слова. Ирина Андреевна остановилась: поддатый мужик пел любимую песню Киреева, и это казалось ей неспроста. На неё натыкались, толкали – то извиняясь, то молча, - какие-то торопливые люди, но она и внимания не обращала: словно знака какого ждала или… чёрт его знает, в общем, что увиделось ей в этом пьяном расхристанном мужичонке и в его неуместной песне.
Мужик между тем изловчился и на мгновение вырвался, - это понадобилось ему, чтоб достать из кармана мятую сигаретную пачку, с виду пустую. Охранники прикурить не позволили: мужика снова взяли под локотки и бережно поволокли дальше. Пачка выпала и осталась лежать на полу. В тот же миг к ней метнулась одна из многих уборщиц – видимо, чтобы прибрать. Ирина Андреевна тоже рванулась к пачке: ей пришло вдруг, что это – не просто пачка, - контейнер, а в нём – для неё записка… или шифровка…
-Какое мне дело… до всех… до вас, - продолжал петь нетрезвый мужик, но уже не так громко: голос его удалялся и был уже неразличим в общем многоголосном шуме встречающих, провожавших и всяких прочих.

Уборщица наклонилась за пачкой, а когда она выпрямилась, ей в глаза напряженно смотрела Ирина Андреевна.
-Дай сюда, - не раскрывая рта, сквозь зубы проговорила Ирина Андреевна.
-Это мусор, - сказала уборщица.
-Быстрей, - процедила Ирина Андреевна, стервенея.
-Вот ещё! – огрызнулась уборщица.
Ирина Андреевна собиралась уже принять меры, не тратя времени на слова, но заметила вдруг, что вокруг разом всё изменилось – одновременно всё: атмосфера, цвета, звуки, время…
Время словно застыло, но - только здесь, вокруг них. Ирина Андреевна и уборщица оказались как будто в невидимой герметичной капсуле: ни один звук толпы больше не проникал к ним, они стали – от всех отдельно.
И уборщица, вдруг улыбнувшись, протянула дурацкую пачку Ирине Андреевне. Та взглянула: обычный картон, ничего особенно, как могло прийти в голову, что – шифровка, контейнер… УБОРЩИЦА! – Ирина Андреевна вспомнила наконец основную цель: какие там пачки-контейнеры! – ей предписано было найти ту единственно верную, истинную уборщицу, а затем - обвести её мелом: как есть, живую.
-Ложись, - мягко, чтоб не травмировать прежде времени, попросила Ирина Андреевна и рукою полезла в сумочку – за мелком.
-На хуя? – удивилась уборщица.
-На пол, на пол ложись. Поровней, - уже строже велела Киреева, настраиваясь на искусство.
-Нихуя-аа, - протянула уборщица, подозрительно нехорошо оглядывая Кирееву.
Ирина Андреевна вмиг приняла решение: в сумочке ничего подходящего и тяжёлого не было, приходилось работать подручными натуральными средствами.
-Ты не бойся, - сказала она, примиряюще интонируя и стараясь держать на лице спокойную дружественную улыбку. – Ложись, дорогая. Я быстро.
И, резко нагнувшись к уборщице, со всей дури вломила ей в лоб – своей собственной головой, как в кино она часто видела.
Уборщица плавно беззвучно сползла на мраморный пол и постепенно расправилась, окончательно принимая умиротворённую горизонталь.
Ирина Андреевна выдохнула. Отчего-то ей захотелось немедленно выпить, но искусство тотчас победило.

Она уже изучала объект, предвкушая, выстраивала композицию, как вдруг ужасная мысль пронзила её, повергнув в оцепенение: «Он не сказал! Он не конкретизировал! Я не знаю! О боже, как быть?!»
Фёдор Саркисович не уточнил, каким именно мелом рекомендуется обвести избранную уборщицу, и теперь всё зависело от того, какое решение примет сама Ирина Андреевна. Времени на раздумья не было: уборщица вот-вот могла оклематься и мощно за всё отомстить. Отвергнув цветные мелки, чёрный уголь и розовую пыльцу, Ирина Андреевна предпочла неброскую элегантную классику: белый мел, самый что ни на есть проверенный и надёжный.
Она принялась за работу и через мгновенье уже обо всём забыла – все кошмары, воспоминания, несуразности этого дня оставили её, вышли из, растворились, - исчезли, словно и не было…




Тем временем Фёдор Саркисович продолжал сотрясаться в приступах беспощадной икоты. Но Ирина Андреевна здесь была уже ни при чём. Мысль обвести белым мелом самого Фёдора Саркисовича ей пока даже и в страшных снах не являлась и не мерещилась…

Розга

2010-06-04 20:23:02

следующая глава романа-эстафеты
ух, как здорово-то!
молодец, Ю!

AbriCosinus

2010-06-04 22:15:09

Вот ведь как здорово. Раскрыл рот от удивления...

Грависапа Ю

2010-06-05 00:35:43

спасиба
мне б ещё это... узнать: не нарушыла ли канву я где-то случайно? а то можно исправить куда-нибудь в нужную сторону

зы. 1) имя жены Киреева (Ира) выдумал вроде Бурый (гл.2), 2) уборщицу выдумал АбриКосинус (гл.5)
вроде лишних я никаво не ввела, а уборщицу (описание - про узбекскую внешность) чуть слехка абстрагировала, потомушта не знаю - узбекская внешность - это принцыпеально, или - так, временная касметика

зызы. а-а, лишний слехка - таксист от ФС-а, но он может кому-нибудь пригодиться в дальнейшем
Грависапа, да хорошо всё.
уборщица мелькала еще у Опарыша (гл.4).
таксист от ФС-а - это от Саркисыча, не от меня (поясняю на всякий случай). и вполне может пригодицца.

ну чо, добровольцы есть?

AbriCosinus

2010-06-05 06:14:16

Ставлю оценку: 37

Чичи гага

2010-06-05 07:59:43

при всей залупистасти Грависапы, скажу правду, хорошо и крепко.

зы: присоединяюсь к Бурому, готов продолжить.

korova007

2010-06-05 14:52:48

Несмотря на вязкую витиеватость, имеет право - мож так и круче будет - конкретика, чередующаяся "тургенЬевым желе"...

korova007

2010-06-05 14:53:01

Ставлю оценку: 40

Лоффкач

2010-06-05 15:05:43

Зачетное чтиво. Женский вклад в чисто мужское предприятие на мой взгляд удался.

Дед Фекалы4

2010-06-05 18:36:15

Честно, да пусть авторша простит меня, немного опасался за общий мейнстрим, который могла испортить женская манера изложения, которая, согласитесь, имеет место быть,например придав гротескности ФС-персоналии, но она только украсила продолжение, придав ему элегантной мягкости и некоторой более совершенной логичности происходящего, за что авторше несомненный зачот.

А. Б. Бурый

2010-06-07 13:13:23

Хорошо. Белой завистью завидую людям, у которых рождаются подобные идеи. Это ж надо, очерчивание трупов мелом возвести в ранг искусства!

Немного напомнило фильм "Изображая жертву", про чувака на котором на следственных экспериментах преступник показывал, как он убивал жертву. Кончилось всё для главного героя плачевно.

Черепашка Ниньзя

2010-06-07 13:14:40

Ставлю оценку: 41

Черепашка Ниньзя

2010-06-07 13:16:21

Сейчас важно не растерять все наработанное.
Мне кажется, начинается самое интересное. И в смысле сюжета, и в смысле творческих задач следующему литератору.

2010-06-07 18:44:01

Ставлю оценку: 40
я так понимаю, что пока добровольцев двое - Бурый и леПРОЗАрий. оба уже писали по главе. тагшта пока ждем свежих.

Дед Фекалы4

2010-06-07 18:59:10

Куда уш тут деться. Да.

Розга

2010-06-07 19:31:52

я пойду в добровольцы. сцу конкретно, но куда уж деться

A.Gad

2010-06-07 19:33:00

бля, ну не собирался же читать...

AbriCosinus

2010-06-07 19:34:16

Розга! УРРРРРРА!!! Гип-гип! Надеюсь, выборы соберут квалифицированный кворум!

Дед Фекалы4

2010-06-07 19:50:58

Розга, хош скооперируемся?

А. Б. Бурый

2010-06-07 20:29:27

Фекалыч, вы лучше по главе пишите. Пусть много будет.
Бурый прав.
Ждем Грависапу.

Грависапа Ю

2010-06-07 21:31:26

во сколько добровольцев прекрасных вижу!! *смайлеги,хуйсними,многа,не могу удержацца*

списог:
1.Бурый
2.леПРОЗАрий
3.Розга
4.Дед Фекалы4

всех приделала? никаво не забыла?
можно уже выбирать или нет ещё? *жду, пока побибикаед главный*

Грависапа Ю

2010-06-07 21:37:20

да, точно, Бурый и леПРОЗАрий писали уже
выберу Розгу или Деда Фекалы4а, но Розгу хочетца больше, но с другой стороны станет снова женское, надо бы разбодяжыть, но с другой стороны Дед-Фекалы4а тоже хочетца чтобы он.... блеаааааааа... (падскаска: Розгу выберу, Розгу!!)

Розга

2010-06-07 21:39:05

не, ну я могу уступить мущине. и взять свое в следующий раз

Грависапа Ю

2010-06-07 22:11:43

Командир! Французский тоесть Самагонщик!
1. уже можно сейчас мне афецыально тыцнуть в каво-небуть?
или когда? *жду нащот аканчательнова*

2. можно ли так: я Розге передаю песать 8-ю главу, а потом она передаёт Дед-Фекалы4у (или кому там захочет) песать 7-ю - штобы мущино меж нами образовалсо??
Грависапа, дык пора ужэ тыцодь!
однако алгоритма не понял. ты писала 6-ю, но передаешь Розге 8-ю, а она потом Фекалычю 7-ю? это ж по-ленински - шаг вперед, два шага нах... то есть назад!

А. Б. Бурый

2010-06-07 22:41:04

А что, пусть Розга будет. Сначала была мужская часть романа, теперь пошла женская.

А. Б. Бурый

2010-06-07 22:41:14

Далее видимо будет фекальная, гы...

2010-06-07 22:43:17

неее, Грависапа хочеть, щоб мущщину перед собой выбрала Розга, которая буит писать 8 главу

Грависапа Ю

2010-06-07 22:45:10

ФС 2010-06-07 23:23:23
про алгоритм (я всерьос кста а не для смеху): может, и пригодицца такая маза - сначала такие опорные пунктики создавать, а затем уже заполнять промежность попутными смыслами
(примерно такая херь была про Опара - когда уже глава написана, и остаетца лишь пустоту заполнить: мне показалос што интересная тема - соединять берега)
нудахуйсним


дорогие мущщины, прошу не роптать и присаединицца
не могу я пазволить штоп Розга стояла а фсе мущщины сидели
следующую главу пишед
Розга!
(паздрафьте её уш вставанием и стаканами с феерверком, пока она не отказалас обратно вдрук!)

2010-06-07 22:45:46

а страдалец, который буит писать 7ю, выберет из оставшихся мущщин продолжателя 9й. а там снова нада даму-добровольца искать, шоб порядок не портить. а финал для равновесия отдать в матриархат

А. Б. Бурый

2010-06-07 22:46:48

Грависапа Ю
2010-06-07 23:45:10


ФС 2010-06-07 23:23:23

"заполнять промежность попутными смыслами"

Это вот ты здорово сказала. Надо записать...

А. Б. Бурый

2010-06-07 22:47:48

кстати, а как решим, когда финал будет?

2010-06-07 22:50:19

всеёбщим голосованием
итак: Розга!
--------------------
Бурый, а хз. по ходу дела решим. ну есть мысли, ога.

A.Gad

2010-06-07 23:02:13

вот вы гады. пять глав читать теперь, в срочном режиме.

Грависапа Ю

2010-06-07 23:07:18

ЧепушиллО 2010-06-07 23:45:46
ты праф нащот што стебёшса над эм и жо, зоебало, реальный гемор

тогда предлагаю на время песания глафф роман-эстафеты никово не щитать мущщиной и никаво - женЪщеной, чтобы не заморачиваться на половой этикет и прочие нрафственно-стилистические заёбы

зы. про "женское" это придумал Лоффкач 2010-06-05 16:05:43
и Фекалыч 2010-06-05 19:36:15, а так бы никто может и не заметил бы...ггг
я вот и не разделяю, патамушта есть такие женЪщены, которые... которые.. ммм...

А. Б. Бурый

2010-06-07 23:19:16

Грависапа Ю, а кому на ответственное хранение здавать половые органы?

А. Б. Бурый

2010-06-07 23:19:49

сдавать... здавать... Сдавать, кажется...

Грависапа Ю

2010-06-07 23:29:15

А. Б. Бурый 2010-06-08 00:19:16
я хз, кому
наверно Комиссию Половых Хранителей надо придумать
или Комитет Гендерных Отходов
или Склад Мёртвых ХПЕ

это пусть КЭ заморачиваетца, гг, сопственный моск надо, щетайу, беречь и не напрягать не по делу, ево и так уш недохуя
...кажется, органы...

moro2500

2011-06-15 21:36:10

я уже тут.. и пока в аххуе ыыыыыыыы
особенно, есле честно, от лепра и грависапы - это полдный пездос!
не прецтавляю, чо вы там дальше нагородили. отже - в предвкушении..
ушол.

Щас на ресурсе: 323 (0 пользователей, 323 гостей) :
и другие...>>

Современная литература, культура и контркультура, проза, поэзия, критика, видео, аудио.
Все права защищены, при перепечатке и цитировании ссылки на graduss.com обязательны.
Мнение авторов материалов может не совпадать с мнением администрации. А может и совпадать.
Тебе 18-то стукнуло, юное создание? Нет? Иди, иди отсюда, читай "Мурзилку"... Да? Извините. Заходите.