Залогинься!
Слушай сюда!
poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине. Француский самагонщик
poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью. Француский самагонщик |
Автор: Лесгустой
Рубрика: ЧТИВО (строчка) Кем принято: Редин Просмотров: 837 Комментов: 10 Оценка Эксперта: 30° Оценка читателей: 38° Не везло Танюхе с замужеством. В чём та причина, не мог ей толком сказать никто, да и сама Танька, как ни силилась, понять не могла. Вроде руки-ноги на месте, сама не страшна, и жопа орехом, и грудь колесом, а вот не везло, и всё тут. Не фартило ей с женихами.
Подруги давно уж все замуж повыскакивали, многие родить успели. Причём, некоторые даже до свадьбы. А Танькино дело было дрянь. Двадцать три года, почти старуха, и замуж никто не берёт. Не сказать, чтобы кавалеров у неё не было. Были, как же. Но больше так – поженятся раз-два, а как только речь про свадьбу заходит – поминай как звали. Вот Зойка её и надоумила к гадалке сходить. Зойка опытная. Дважды замужем бывала. Один раз фиктивно – ради прописки, а второй - за каким-то Мамедом, по-серьёзному. Увёз её тот Мамед к себе в аул, и стала она у него третьей женой. Младшей. Самой любимой, значит. Но что-то быстро наскучила Зойке восточная жизнь, и она как была – без паспорта и денег, самоходом, на перекладных, да в товарных в вагонах с углём всё-таки умудрилась вернуться от суженого обратно. Вспоминать этот период своей жизни Зойка не любила, однако, похвастаться жизненным опытом возможности не упускала никогда. - Мужики-то, оне этого самого. – говорила она, – одно им подавай. Жрать, да спать, подлецы, горазды. А ты знай маши мотыгой с утра до ночи, орешник окучивай. А он в это время, подлец, в чайхане сидит, пьёт с другими такими же уродами, и нихрена больше не делает. А чуть что – Зойка делала «страшные глаза», - кинджал у него воооот такенный… - тут она обычно делала паузу, - в штанах. Гыгыгыгыы! Но как-то не весело она при этом смеялась. – А ещё свекровь, сука, всю кровищу готова выхлебать, жаба болотная. Танька, вот как увидишь на улице толстую, старую каргу в чёрном платке, что ходит так, переваливаясь, навроде лягушки, – знай – это, непременно, чья-то свекровь. Ну его нахуй такое замужество, лучше жить одной. – подытоживала она обычно свой поучительный рассказ. Несмотря на феминистские настроения подруги, замуж Таньке хотелось. Ох, как хотелось. Поэтому, однажды Зойка, не вытерпев её нытья, сказала: - Ну, раз ты такая дура, то вот тебе газета «Гудок», там, в конце всякие телефоны колдуний-гадалок с приворотами-отворотами, чёрной магией и прочим брокерством. Глядишь, и привернёт к тебе гадалка какого-нить хахаля. Гадалку выбирали долго. Наконец, остановились на одном, внушавшем наибольшее доверие, объявлении: «Салон Мадам Вавиллы устроит Вам феерический, незабываемый сеанс белой и чёрной магии, восстановит увядший потенциал, доставит море счастья и радости, отворит ворота в рай земной, и скрасит серые будни. Наши услуги. Классика: приворот, отворот, рассасывание килы и бородавок. Дополнительно: задние веды, игры с магическим зеркалом, и, наконец, для любителей острых ощущений, тантрические пролегомены магистра альгологии, чёрного мага Д.Е. Садкова, и его помощника З.Х. Мазохина. Нашими услугами пользуются лучшие певцы, олигархи и политики! Любителей виртуала просьба не беспокоить». - Вот это я понимаю! – сказала Зойка, – сразу видно, серьёзная дама эта Вавилла, – Любителей виртуала просьба не беспокоить. Любителей виртуала… - покатала она на языке фразу. - А кто это такие? - В смысле? - Да любители виртуала? – простодушно спросила Танюха. - Рано тебе ещё про это, - отрезала Зойка. – Вот замуж выйдешь – там и не такого насмотришься. Контора мадам Вавиллы находилась в полуподвальном помещении пятиэтажной «хрущёвки». Обитые чёрным драпом стены, фигурки резиновых летучих мышей по пятнадцать рублей, развешанные под потолком, электролампочка с красным абажуром, бросавшая кровавые отблески на лица посетителей. И, наконец, массивный деревянный стол, изрезанный странными мистическими знаками с установленным на нём зеркалом на подставке и стеклянным шаром китайского производства «с молниями», создавали неповторимое ощущение загадочности и таинственности. От этого места так и веяло чёрной магией и чем-то ещё. Может, курительной палочкой, что сиротливо дымилась в подсвечнике на столе, а может, запахом подвальных глубин, что начинались где-то неподалёку. Сама Мадам Вавилла восседала за столом и курила папиросу, вставленную в длинный мундштук. - Проходи, проходи, яхонтовая. – обратилась она к заробевшей Татьяне, и улыбнулась во все тридцать два зуба. – С чем пришла? Молчи! Сама знаю. Ты… хочешь… - заговорила она низким голосом, растягивая слова и делая пассы руками. – Что ты хочешь?! – громко выкрикнула она, и у Татьяны чуть было не отнялся со страху язык. - Я… я… я…. Ммммужа хочу, - выдавила она из себя. - А… мужа? – сказала Вавилла нормальным голосом. – Ну, это не ко мне. Это тебе в ЗАГС надо. Туда и ступай, касатка… - Да нет. Мне бы мужа это… наколдовать. А то который год уж в девках хожу… - засмущалась Таня. - Так прям и в девках? – усомнилась мадам, - что-то не похоже, ну да ладно. Поможем горю. Она покопалась в ящике стола и извлекла оттуда листок. - На вот. Держи. Дело тут, милочка, серьёзное. Так что будь внимательна. - Что это? - Гадания. Скоро рождество, вот и нагадаешь себе муженька по вкусу. Татьяна осторожно взяла листок и, скосив глаза, прочитала одну из вырезанных на столе мистических рун: «Завлаб Попыхин – гей, а также пидор». - Чего смотришь? Деньги давай, – прервала чтение Вавилла. Таня вытащила из-под лифчика заблаговременно спрятанную тысячу и протянула колдунье. Та взяла купюру и сунула её под юбку. - Ещё есть? - Всё… Больше нет. - Ну, тогда свободна. И помни: в ночь накануне рождества, ты должна сделать то, что тут написано. Одна. И – никому ни слова, никаким подругам, а то ничего не получится. Татьяна крепко стиснула в кулачке драгоценную бумагу и, пятясь, вышла из подвала. Записку она внимательно прочла несколько раз. Любопытная Зойка попыталась было выведать у неё, что же такого сказала гадалка, но Татьяна, хоть язык и чесался, свято блюла напутствие Вавиллы. После нескольких бесплодных попыток, Зойка плюнула и, пожелав подруге навсегда остаться старой девой, ушла, громко хлопнув на прощанье дверью. - Вот тебе и женская дружба… - грустно подумала Таня. А между тем, Рождество стремительно наступало через несколько часов. Времени было в обрез. Часы пробили полночь. Татьяна ещё раз посмотрела бумажку. - Так… Зайти в сарай, и выбрать наугад полено. Каким будет полено, таким будет и муж. За неимением дровяного сарая, она открыла коробку с цветными карандашами и, зажмурив глаза, вытянула один. Он был красного цвета, твёрдый и деревянный. - Наверное, будет коммунист, - подумала Татьяна. – Очень твёрдый коммунист. Вероятно, даже лидер партийной ячейки. А может, - просто доблестный красноармеец? Оценив толщину канцелярской принадлежности, она покатала карандаш в руках, вздохнула и, прошептав: - Какой-никакой, зато свой, - вернула его обратно в коробку. Настала очередь гадания по воску. Она зажгла купленную в церкви свечу, и стала наблюдать, как капли расплавленного воска падают в блюдце с водой, медленно опускаясь на дно, и застывая там кольцеобразными дымчатыми узорами. Откуда-то издалека, возможно с улицы, до неё донёсся далёкий напев, сложившийся в странные слова: - Там мужички-то гоповаты, Бывало, как начнут лупить, Не знаешь, как благодарить, Что не с ноги, и не лопатой… В коридоре скрипнула дверь. Свеча мигнула и погасла. Восковые фигуры на дне блюдца застыли во что-то, напоминающее трефы и бубны. - Трефы - опасность, бубны - казённый дом, – припомнилось Татьяне напутствие из Вавилиного листка, и она закрестилась. - Чур меня, чур! Наваждение сгинуло. Гадать с зеркалом было боязно. После эксперимента с воском, Татьяна всерьёз опасалась последствий. Однако, колдунья в своей записке настаивала, что это самый обязательный этап рождественских гаданий. Собравши всю смелость, она зажгла ещё одну свечу, и поднесла её к зеркалу, приговаривая: - Ряженый, суженый, приходи ко мне ужинать, Ряженый, суженый, приходи ко мне ужинать… - и с ужасом увидела, как в зеркале позади её отражения медленно распахивается дверь, и из коридора в комнату заглядывает здоровенная рыжая морда. Татьяна пронзительно завизжала, и, уронила свечку в блюдце с водой. Та пшикнула, и наступила темнота. Послышался быстрый топот. Всё стихло. Боясь повернуться лицом к зеркалу, она выбралась в коридор, затем, распахнув отчего-то незапертую входную дверь, медленно, словно во сне, вышла из подъезда на улицу. Стояла зимняя лунная ночь. Было холодно. - Кажется, я забыла одеться, - подумала Таня, но тут чьи-то руки крепко обхватили её за талию и голос с явным кавказским акцентом произнёс: - Вай, какой хароший дэвушка, и савсэм адын. Зачэм так поздна хадыть на улица адна в мароз? Пашли к тэбэ грецца, а ти мене расскажешь, гдэ живёт твой падруга Зоя. Я вас видэл вместе. Мэня Мамэд зовут. А если не скажешь где мой бэглый жэна, станэшь мой новый наложниц. Будэшь паливать арэшник, сабират урюк, даставлять минэ удаволствий. Вах, какой ти сочный! Ай, как ат тибя харашо фкусна пахнит… - Эй ты, чурка. – раздался голос, - а ну отпусти девчонку. - Ти кто такой? Ти кавказский землячества знаишь? Я сичас свой брат пазваню, он тибя с друзьями резать будит как барашка, панимаишь, да? - Да ты тупой. – произнёс тот же голос, в воздухе что-то сверкнуло, и Мамед, охнув, разжал объятия. Теперь Татьяна смогла разглядеть своего спасителя. И вздрогнула. На неё с нескрываемым удивлением смотрел тот самый долговязый рыжий детина, лицо которого она только что видела в зеркале. Парню было лет двадцать пять. Одет он был в тёплый спортивный костюм, а в руке у него была фомка. Рядом на земле лежал скрюченный Мамед. - Тебя как зовут? – спросила Таня. - Сеня, – ответил тот, - а ты ничего – он улыбнулся кривой ухмылкой. В натуре, красивая. Это твой хахаль? – он кивнул на Мамеда. - Нет. Это… Ухажёр моей подруги, - сказала она, и тоже улыбнулась. - А я уж было подумал, что твой, - ещё шире улыбнулся Сеня, добавив к яркому цвету волос ещё парочку рыжих фикс изо рта, - Ну что, так и будем стоять, или пойдём знакомиться? Стремительная череда сбывающихся предсказаний совершенно не оставляла ей времени на раздумья. Татьяна протянула руку, но в этот момент позади Сени нарисовался силуэт в милицейской форме. - А ну, быстро бросил фомку на землю. Я тебе говорю, морда рыжая. И медленно поднял руки. Рыпнешься – пристрелю. - Да чё… Я ничё… Тут вот этот, – Сеня кивнул на лежащее тело, - к девушке приставал, так я вступился. За первым силуэтом возник второй. - Серов. Что у тебя ? - Похоже, домушника взяли, товарищ лейтенант. Того самого, что квартиру в этом подъезде час назад огладил, и фомка при нём… - А это что? – лейтенант кивнул на лежащего Мамеда, который начал подавать признаки жизни. - Он хотел меня изнасиловать, - вступилась Татьяна, - а он – кивнула она на Сеню, - он меня спас. - Значит, благородный вор… - Подытожил лейтенант. – Ничего. В отделении разберёмся. Обоих в машину. Когда Сеню уводили, тот обернулся. – Тебя как звать-то, красавица? А то так и не познакомились. - Таня… - Танюха, значит. Ну что, Танюха, будешь меня ждать? Всё равно больше двух лет не дадут, а я, глядишь, через год по амнистии выйду. Татьяна зарделась, и, потупив глаза, кивнула.
отлично
Во бля как писать нада.
Ставлю оценку: 40
Вот это езык! Креативно, лехко , остроумно.
Ставлю оценку: 40
а прикольнка..
немнога каряво, но все равно -ничо..
Ставлю оценку: 33
так - рождественское. очень хорошо, впрочем.
Ставлю оценку: 38
|
Щас на ресурсе:
285 (0 пользователей, 285 гостей) :
|
Copyright © 2009-2024, graduss.com ° Написать нам письмо ° Верстка и дизайн — Кнопка Лу ° Техподдержка — Лесгустой ° Site by Stan |