Необходимое предисловие. Розыгрыш, собственно, заключался в том, что в аффтарах этой дружеской пародии значилось: Ловрайтер & Французский самагонщик. Хотелось мне красиво уйти, да где там... Ниже предлагается исправленный и дополненный вариант.
* * *
Ох, и надоели же русские фэнтези! Надо бы поменять книжонку в сортире.
Вторжение инопланетян какое-нибудь, то-сё… Сунув книгу в истрёпаной мягкой обложке на полку и захлопнув дверцу плоского туалетного шкафчика, Пётр Наумыч спустил воду в бачке. Зашёл в ванную, наскоро сполоснул руки. Помял перед зеркалом одутловатую рожу сорокалетнего инженера-неудачника.
Последняя пятница месяца. В институте – библиотечный день. Вперёд, нах Москау... Бомбить, бомбить! Пора, пора приступать к работе! К частному извозу – нелегальному, разумеется.
Где вы видели старшего инженера с лицензией на извоз?

Лифт украшала свежая надпись: Билан ПИДР! Чтоб вам издохнуть, подумал Пётр Наумыч.
Поколение недоумков и потребителей кока-колы...
Во дворе стояла кучка местных автострадальцев.
– Привет, Наумыч! Как тебе «Спартачок»? Надо же, слить готовый матч... – окликнул инженера дворовый комик Виталя. Первое, что пришло на ум Петру Наумычу: отвали ты, придурок!
Однако он цыкнул зубом и отозвался в тон собеседнику:
– Да уж, за что только деньги платим?! Эти олигархи и ходить-то с мячом разучились.
– Кстати, о деньгах! Ты это... – обрадованно начал Виталя.
Однако Пётр Наумыч, отмахнувшись, залез в потрёпанную «точилу», чьё имя навеки опозорило пивной бренд «Жигулёвское», и принялся заводить мотор.
– Вот каз-зёл! Как есть, Тихая-Сапа... – с чувством проворчал Виталя, потеряв надежду перехватить у инженера на пиво. Надо признаться, Петра Наумыча Мисаченкова во дворе не любили. Звали за глаза Мисяней и Тихой-Сапой, ибо жадноват был инженер, молчалив и неискренен. Как ни старался Пётр Наумыч, угождая и подделываясь под окружающих, все от него отворачивались. Плевать на них, утешал себя Мисаченков. Не всякий умеет жить интересами своей семьи. А уж он-то умеет!
И жена Галина довольна, и детки не жалуются...
Утешившись этими соображениями, Наумыч выехал со двора и прикипел взглядом к обочине.

Утро Нателлы Сихарулидзе, пассажирки рейса Ил-76 Тбилиси-Москва, тоже выдалось простым и незатейливым. Стюардесса разбудила её вопросом: курицу или кекс?
С отвращением отвергнув оба варианта, Нателла отправилась к умывальнику.
Сполоснула над раковиной руки. Достав ароматизированную салфетку, промокнула наскоро глаза и губы.
Улыбнулась своему отражению, но взгляд по-прежнему остался острым и собранным. Из зеркала на неё смотрела волевая бестия с белоснежным металлопластиковым оскалом. В очередной раз попеняв про себя Диспетчеру: имя следовало сменить после кавказского инцидента! – Нателла отправилась на своё место. Возвращаясь по проходу, пассажирка ощутила низом спины странное жжение и остановилась.
Взгляд южанина, сидевшего у прохода, казалось, испепелял Нателлины ягодицы.
Хэ-эй, негодник, решила Нателла. Что ж, время чуточку поразмяться...
Сейчас мы тебя отвадим.

Девушка остановилась и прикусила нижнюю губу, словно погрузившись в сомнения.
Чуть перегнулась над кавказцем, слегка задев его крупной, упругой грудью. Затем, утратив равновесие и покачнувшись, Нателла сделала пару вынужденных шагов вдоль ряда кресел, как бы невзначай придавив острой шпилькой каблука носок летней туфли кавказца.
Кавказец даже хрюкнул от боли, но промолчал.
Глаза незадачливого кавалера едва не вылезли из орбит.
– Ага... Ну вот! Теперь я вижу, что ошиблась, – сказала Нателла и вернулась к своему креслу.
После высадки пассажирка долго кружила в огромном зале аэропорта, но ничего подозрительного не заметила. Пора приступать к работе!
Итак, сказала себе Нателла, на Москву... Нах Москау!
Посетив туалетную комнату, Нателла мгновенно преобразилась в юную блондинку с провинциальным румянцем, после чего направилась к стоянке такси. Доехала до Города, пересела в другое авто.
Спустя двадцать минут, действуя по инструкции, она опять вышла из машины и замерла в ожидании.

Тихая-Сапа, бутовский бомбила со стажем, наконец-то узрел добычу.
С обочины призывно махала рукой неотразимая блонди с румяными щёчками.
Стройная, с пышной грудью. Льняные кудри собраны в хвостик.
Самое то, решил Пётр Наумыч. Девочка по виду – явная провинциалка.
– Маросейка, двенадцать! – скомандовала блонди, и Пётр Наумыч радостно закивал.
Девушка втиснула в салон округлую попку, затем небольшой саквояжик и утвердилась, наконец, на заднем сиденье. Испытующе осмотрела водителя и сказала:
– Меня зовут Нателла, я из Нахичевани. Здравствуйте, генацвале!
– Пётр Наумыч... из Москвы, – сказал растерявшийся Пётр Наумыч. – Г-хм... гамарджоба! В смысле – здрасьте, милейшая.
Самое то, решила Нателла.
Предыдущие двое водителей выглядели слишком проворными.
В беседе поездка прошла незамеченной, невзирая на досадные пробки.
Возвратясь на обочину, Нателла пропела капризным голоском:
– Молодой человек! А чемоданчик девушке поможете донести?
– Да я… Э-э!.. О-о!.. – вскинулся приятно взволнованный «молодым человеком» Пётр Наумыч.
До чего же примитивны эти аборигены, вздохнула Нателла... Всюду одно и то же.
Малышка расплатилась по-царски, размышлял Пётр Наумыч, перехватывая оказавшийся тяжёленьким саквояжик. На часок-другой, пожалуй, можно и забуриться! Кофе там, медленный танец... и всяко-разно.
Инженер сладко зажмурился, глядя вслед недавней пассажирке.
Нателла плыла к подъезду, словно океанская яхта, и Пётр Наумыч ощутил полузабытый эротический зуд. Определённо, наклёвывалось нечто любопытное...

Войдя в квартиру и сбросив лёгкий жакет, Нателла повернулась к Петру Наумычу и без предисловий прильнула губами, деловито прокусив партнёру губу.
Двигаясь как во сне, инженер потащил через голову пиджак.
Опомнившись, расстегнул его и бросил на пол.
Потащил из брюк вечно путающийся ремень… Нателла уже поджидала его обнажённой.
Избавившись от одежды, инженер вновь бросился к юной даме – стремительный и нетерпеливый, как Робинзон Крузо. Весь в ожидании полёта, поощряемый нежной и опытной партнёршей, семьянин-обыватель обратился в разнузданного маньяка. Не иначе, подумалось бы стороннему наблюдателю, в заурядном бомбиле пробудился спавший доселе зверь. Засвистел подвернувшийся откуда-то под руку хлыст, защёлкали наручники и кандалы. Полетели в стороны брызги, стоны Нателлы и какие-то мелочи интерьера... Утомившись, девушка откинулась на подушки. Оскалилась сыто.
Холёным ноготком показала Петру Наумычу, что ему придётся встать на колени в койке, и прильнула губами к истерзанному члену. Пётр Наумыч застонал, подчинился и блаженно закрыл глаза.
Правой рукой, словно в порыве эмоций, Нателла охватила подрагивающий зад Петра Наумыча.
Коротким, резким движением воткнула глубоко в проход инженера свой указательный палец, вооружённый, словно напёрстком, круглым металлическим набалдашником.
Раздался щелчок, и анус злосчастного инженера резануло острой болью.

Ошеломлённый и напуганный, Пётр Наумыч вскрикнул:
– Ну, это уж чересчур!
Отстранясь, он с силой ткнул обидчицу в лицо растопыренными пальцами.
Результат выпада превзошёл все ожидания. Левый глаз девушки с готовностью покинул глазницу и стекал теперь по щеке лилово-кровавой слизью. Против ожидания, Нателла лишь улыбнулась любовнику и благодарно кивнула, словно ждала подобной развязки. Да так оно и было, правду сказать...
Схватив мобильник, Нателла набрала короткий номер – в нежном голосе прорезались вульгарные нотки:
– Милиция! Сейчас же пришлите ОМОН и трёх участковых!! Маросейка, двенадцать... квартира тридцать семь! Помогите, меня пытаются зарезать и изнасиловать! Именно так, да. В таком порядке! Если я не поддамся, маньяк грозится квартиру взорвать! Сейчас где? Возится у газовой плиты…
Ей что-то энергично ответили.
Нателла удовлетворённо кивнула и бросила трубку.
Не веря своим ушам, Пётр Наумыч без сил опустился на пол. Нателла, поразмыслив, пнула инженера в висок – и разум его погас, словно задутый порывом ветра...
Никто не посещал Петра Наумыча в тюрьме.
После задержания нарядом ОМОНа и допроса с пристрастием даже соседи во дворе вряд ли признали бы в нём прежнего Тихую-Сапу. Инженер совершенно изменился – внешне и внутренне. Сладострастие умалишённого ни на минуту не покидало его. Любовный пыл Петра Наумыча к душеньке-Нателле выглядел настолько отталкивающе, что даже сокамерникам не хватило духу «опустить» надоеду. Потерянный инженер, бывший отец семейства с блуждающим взглядом непринуждённо дневал и ночевал под шконкой, довольствуясь объедками.
Басманный суд, как ему и положено, был скорым и правым:
– Именем Российской Федерации… слушается приговор по делу… Мисаченков Пётр Наумович… приговаривается к двенадцати годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима… обжалованию не подлежит.

* * * * *
Из донесения на Эребус:

Центр Контактов
Диспетчеру Глубинного Внедрения
Дата:
Великая Триада, седьмой канун от Рождества Союза Племён.
Докладывает борт ВХО-3024, полевой агент Нателла.

Проект "Интернатура" выведен на исходный рубеж.
В полном соответствии с графиком завершён этап "Активатор".
Сверхмощный передатчик межгалактической связи типа ОЖЕ-18 активирован в штатном режиме местным источником-преобразователем биоэнергии.

В соответствии с рекомендациями Научного Сектора, для оптимизации приема сигнала передатчика спутниками-ретрансляторами местонахождение ОЖЕ-18, благодаря удачно проведённой операции и финансовым вложениям, локализовано в узкой области пространства на срок более десяти земных лет, что позволяет рассчитывать на устойчивый режим межгалактической связи
.
Носитель, он же источник-преобразователь питания – углерод-кремний-белковая квазиупорядоченная структура с элементами разума. Практически безэмоциональна.
О навязанной ему функции ретранслятора космосвязи структура не подозревает.
Попыток избавиться от передатчика не выявлено.
Прошу пополнить штатный боезапас, сменить документы и базовую легенду.
Перехожу к этапу "Внедрение во власть"...
.