В общем и целом тебе тут все рады. Но только веди себя более-менее прилично! Хочешь быть ПАДОНКАМ — да ради бога. Только не будь подонком.
Ну, и пидарасом не будь.
И соблюдай нижеизложенное. Как заповеди соблюдай.
КОДЕКС
Набрав в адресной строке браузера graduss.com, ты попал на литературный интернет-ресурс ГРАДУСС, расположенный на территории контркультуры. ДЕКЛАРАЦИЯ
Главная Регистрация Свеженалитое Лента комментов  Рюмочная  Клуб анонимных ФАК

Залогинься!

Логин:

Пароль:

Вздрогнем!

Третьим будешь?
Регистрируйся!

Слушай сюда!

poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине.

Француский самагонщик
2024-02-29 17:09:31

poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью.

Француский самагонщик
2024-02-23 13:27:28

Любопытный? >>




Смычок для саксофона.

2013-11-05 15:11:52

Автор: Редин
Рубрика: ЧТИВО (строчка)
Кем принято: AbriCosinus
Просмотров: 1311
Комментов: 16
Оценка Эксперта: 34°
Оценка читателей: 33°
В кабинет вошла секретарша. Дресс-код согласно договору по найму – белый верх, чёрный низ и классические туфли. На шпильке. В двенадцать сантиметров.
Викентий Павлович оторвал взгляд от бумаг. Посмотрел на девушку. Спросил:
- Не слишком ли рискованное у вас декольте? - и, вновь углубившись в изучение документов, добавил: - надо бы чуть посдержаннее, милочка.
- Меня изнасиловали, - со слезой в голосе ответила та, прикрывая руками свою разорванную блузку, - только что. В приемной.
- Рад за вас.
- Вы шутите?
- Я что, по-вашему, похож на клоуна? – шеф закрыл папку, встал из-за стола и, расстегнув молнию на брюках, извлёк из ширинки своего дурака первозданного.
Любочка таращилась на вялый член босса и отказывалась верить своим глазам:
- Что вы делаете?
- Видите ли, я с детства крайне любопытен, и меня, как всякого человека с пытливым складом ума, интересуют детали. Я жду, - поторопил её хозяин и принялся мять свой агрегат.
- Ну… - неуверенно замямлила девушка, - он вошел и спросил у меня о вас.
- И?
- Затем он подошел ко мне, достал свой член, взял руками меня за голову и сказал: «Соси, мразь».
- Что, прямо так и сказал? Сразу, без предупредительного выстрела, так сказать, в воздух?
- Да.
- Ну, а вы что же?
- А я испугалась…
- Потом?
- Потом…
Любочка плакала и рассказывала о только что произошедшем изнасиловании. Викентий Павлович внимательно слушал, участливо прицокивал языком, и, казалось, искренне сопереживал девушке. Если бы не «но». Он при этом мастурбировал.
- …потом… когда всё закончилось… он дал мне пять долларов, шлепнул по заду и сказал, чтобы я доложила вам о его визите.
- Доложили?
- Доложила.
- Ну, так чего стоим? Пригласите гостя. Чего ради заставлять человека ждать?
- Но как же так? Я думала… я полагала, что…
- Думать и полагать вы будете в комиссии по правам человека при вашем ЖЭКе, но только в свободное от работы время. И это…, - Викентий Павлович кивнул на обнаженную грудь секретарши, - голубушка, ну, пожалуйста, приведите наконец-то себя в порядок. А то не ровен час, подумают, что у нас тут бардак, а не солидная организация.
Секретарша кивнула, виновато прикрыла грудь и вышла из кабинета.
Через пару секунд в дверь вошел молодой человек в строгом черном костюме.
- Утро боброе, - он протянул для приветствия руку.
- Привет, - Викентий пожал холёные пальцы визитера и поинтересовался: - ты долго ещё будешь трахать моих секретарш?
- Новенькая?
- Заметил? - съязвил хозяин кабинета. – Благодаря тебе за последние два месяца уже третья.
- Люблю сук, носящих каблук. Звал?
- Звал. Кстати, почему у тебя утро боброе, а не как у всех?
- А потому, что очень уважаю я бобров. За их неистребимую веру в совершенство плотин, запруд и прочих дамб. Чего хотел-то?
- Тут вот какое дело, - сказал шеф, задумчиво извлекая из неработающей микроволновки холодную котлету. - Принеси-ка мне кого-нибудь из богемы.
- Поконкретнее можно?
- Ну, посмотри там сам. Художника какого-нибудь. Можно писателя или музыканта, но только лучшего.
- А если не будет?
- А если не будет, уволю тебя к чертям собачьим, и вся недолгая.
- Нет. Я серьезно. Что делать, если лучшего не найду? Может быть, тогда шалаву какую-нибудь привокзальную? Наподобие этой, - он кивнул на дверь, за которой тихонько плакала Любочка. - Сосет, кстати сказать, превосходно. Где ты их откапываешь?
- Можно и привокзальную, - проигнорировал вопрос Викентий Павлович. - Но только непременно лучшую. И вообще, ты дашь мне доесть котлету?
- А ты дашь мне поговорить с ней?
- С кем? С котлетой?
- Идиот. Впрочем, если ты настаиваешь…
- Почему в твоей душе постоянно скрипят двери?
- Скажи спасибо, что они вообще там есть, - визитер скорчил мину оскорбленной добродетели и вышел вон.
- Только ты там поаккуратнее, - молвил пустоте хозяин, - богема всё-таки. Служители муз.

Борис Игнатьевич Редкий фамилию свою, если и оправдывал, то только в одном – он был редким мудаком. Правда, сей факт ему удавалось тщательно скрывать за инвалидным креслом, в которое он попал благодаря исключительно своему дару, что и придавало его мудаковатости шарма и некоторой милой непосредственности.
Своё поведение Редкий оправдывал кем-то случайно оброненной фразой, что, дескать, все гениальные люди – гандоны. Фразу он заметил, поднял, отряхнул от придорожной пыли, рассмотрел со всех сторон и, оставшись довольным находкой, бережно спрятал её во внутренний карман своей Монголии. Богема, итиомать.

Ну, и где же её искать – богему эту? Слоняюсь по Пушкинской, склоняюсь к эскимо на палочке и думаю о том, что служенье муз не терпит колеса. Вот и листовка на фонарном столбе о том же: «Голосуйте за Партию Украинских Похуистов (ПУП). Наш номер в списке для голосования… а впрочем, похуй». Ну, почти о том же.
Солнышко балует, ветер ловит рыбу, человек с домкратом идёт куда-то. Уверенно идёт. Не идёт, а марширует просто. Поравнявшись со мной, он останавливается, поднимает вверх голову и, глядя на планирующего в небе баклана, произносит. Задумчиво:
- Матушка моя – ловец дождя. И ни какой-то там метафизический, а самый натуральный ловец, бля, дождя. Представляешь?
- Откровенно говоря, не очень, - на всякий случай отвечаю я ему.
- Что?
- Вы, часом, в богемные круги не вхожи? - скромно выражаю надежду я. Уж больно понравился мне сей экземпляр.
- Цена вопроса зависит от его постановки. Наоборот, впрочем, тоже.
Стою. Обтекаю молча. Узрев в моём молчании вековую печаль, человек с домкратом на плече охотно поясняет:
- Ты чо, мужик? Где ты видел богему с ржавым домкратом?
- Ну да. Ну да. Извините, не подумал.
Погода шепчет.
Вот так, лениво глазея на полногрудых школьниц и запивая их пивом, до железнодорожного переезда. Не спеша. За путями погост православными крестами раскинулся. Кладбище напоминает хаотичный вещевой рынок середины девяностых. У входа в скорбь стоят три голых монашки и дарят всем золотые украшения. Снимают с себя и, осенив крестным троеперстием, дарят. Монашки есть, а служителей муз – увольте. Ну, что за напасть? Паршивая сказка без бровей, но с изумрудными глазами. Даже шалавы привокзальные, и те куда-то попрятались.
Делать нечего, придется по старинке, на арапа. Подхожу к интеллигентного вида мужичку с трёхдневной помятостью на лице и с подтекстом так интересуюсь:
- Я дико извиняюсь, но…
- Нет.
- Чего нет?
- Ничего нет. Сам на мели.
- А, - облегченно выдыхаю я, - вы меня не так поняли…
- Изыди, сатана.
- Простите, но я не сатана. Я ангел смерти.
- А не один ли болт?
- Боюсь, мы с ним из разных инстанций.
- С кем, с болтом что ли?
- Нет. С сатаной. Кстати, что такое болт?
- Ну, как бы тебе объяснить? Болт – это такой шуруп, только не нарезной…
- По-моему, вы подменяете понятия.
- Ну, дык, на то я и прозаик. Или ты думаешь, что писатели – это до сих пор лекари душ человеческих? Ошибаешься, мил человек. Ой, как же ты ошибаешься.
- Всё это софистика. Скажите-ка мне, любезный, вы какой прозаик?
- Не понял!
- Хороший, или так себе?
- Литература умерла. Сдохла, мать её ити...
- То есть вы хотите сказать…
- Почему пингвины не летают? Как птицы. Умей они летать, у классика была бы возможность сказать, что не каждый пингвин долетит до середины Днепра, а так…
- Боюсь, теперь я вас не понял.
- Что тут непонятного? Хочешь красивостей всяких – поезжай в Японию, залезь на Фудзияму и втыкай оттуда на белую хризантему под снегом; нужна тебе лирика – накати полтос и выйди под дождь; испытываешь непреодолимую тягу к философии – ползи на берег моря… или нет. Лучше ляг на диван и плюй в потолок. Живи, одним словом. Живи, а не читай. Понял?
- Понял. Но…
- Буквы – они только загораживают истинный смысл вещей… кстати, буква «Ж» похожа на бабочку. От этого в кириллической письменности одной мисс Баттерфляй больше…
- Редкий мудак, - думаю я, - к тому же самонадеянный. - А вслух: - ну, а если, например, в поезде почитать приспичит?
- Ну, если приспичит… это тебе к Донцовой надо. Или к Коэльо с Кастанедой.
- Странно, я думал, вы меня в туалет отправите.
- ,,, - пожимает он в ответ плечами.
- Почему вы так обозлены на литературу?
- Тебе как – соврать, или послать по матери?
- В таком случае, уж лучше ложь, чем матерная правда.
- Редаки достали. Что не напишу, воруют. Как будто я нанимался им… у тебя сигаретки не найдется?
- Не курю. Извините.
- …а недавно открываю наш альманах… местный… а там, представляешь, моя идея – черным по белому. Они уже начали и за идеи браться. И, главное, я ж её ещё и писать даже не начал, только фабулу обдумал, и всё, приехали – мой сюжет уже в газете.
- Какой удар от классика, - цитирую я.
- От какого ещё классика?
- Да так… не обращайте внимания. Вы знаете, ровно год тому я в это время шелудивым псом лез на луну и обычным шизофреником выл на стену. А теперь – ничего. Сижу, пью пиво, втыкаю в большие сухогрузы на рейде, и жизнь совсем не кажется мне пропащей, что твоя аскеза. Поверьте мне, выход есть из любой ситуации.
Протягиваю страдальцу денег на пиво и, уходя, слышу его невнятное бормотание:
- Но очень часто он оказывается там же, где вход. «Берегите свое время от комаров, болезные. Искусанное гнусом время – советчик слабый, - говорил мне тот, кто знал, что красный цвет только утром пахнет жимолостью, а синий меняет свой запах в зависимости от того, чей нос к нему приближается».
По-моему, эту цитату он позаимствовал у левого колеса своей инвалидной коляски.
Спускаюсь в подземный переход. Рядом с рукописной табличкой: «Играю только для души. То есть за деньги», прислонившись спиной к стене, стоит мужчина неопрятного возраста и непонятной наружности. На ногах, кроме шорт, ногтей и татуировок на тему татаро-монгольского ига, ничего. В руках дорогой саксофон шмайсером покоится.
- Чего грустим? - спрашиваю я и кидаю ему в кофр какую-то купюру.
- Как же вы меня все утомили. Да не грустный я, не грустный. Бухой просто… в голенище Радищева. Ненавижу утро.
- А может быть, оно просто отвечает вам взаимностью? Попробуйте пересмотреть приоритеты.
- А ты кто такой, чтобы учить меня?
- Я? Я ангел смерти.
- Какая же ты смерть? Ты ж этот… как его? Брэд, мать его, Пит. Я тебя по телевизору видел.
- Отлично, - соглашается Брэд, мать его, Пит, - значит, одной проблемой меньше…
- Фигасе меньше. Сначала у меня кир кончился. Совершенно внезапно и, я бы даже сказал, непредсказуемо. Потом ко мне заявляется хрен из Голливуда и заявляет, что он смерть…
- Я не смерть. Я ангел...
- Хрен редьки не слаще. Потом… а что потом, кстати?
- Всё зависит от вашего ответа на мой следующий вопрос.
- ??? - смотрит на меня он и добавляет: - ты чего мне вычешь? Насолить я тебе вроде бы ещё не успел. Или было дело?
- Ты хороший музыкант?
- Я?
- Ты.
- Тебе сказать правду или показать кратчайший путь к священной горе Хуй?
- Возможно, ты не поверишь, но... короче, скажи, как есть.
- Я лучший. По крайней мере, в нашем городе.
- А доказательства?
- Да я даже сру, блять, бемолями. Доказательства ему… Тебе что, моего слова мало?
- Ну, если бемолями, тогда да…
- Кстати, позавчера я клёвую фанковую тему придумал. Записал даже. Дудки там – отвал башки.
- Какие дудки?
- Духовая секция.
- Дашь послушать?
Он польщен. Он доволен. Он светится, точно солнце в стакане. Он снисходительно протягивает мне один наушник, а второй, отработанным движением запихивает себе в ухо и, поколдовав с кнопками своего телефона, начинает притопывать. Из-за такта.
- А?!! Ну, и как тебе? Круто?
- Ну, а где же фанк?
- Да? Ну, значит, нет фанка.
- Не расстраивайся. Ты мне подходишь, - возвращая наушник, успокаиваю я его.
- Куда?
- Ни куда, а почему.
- И почему же?
- Твоя нога.
- Что моя нога? - недоверчиво, точно Мересьев, осматривает он свои ноги.
- Она отсчитывала ритм на слабую долю.
- А что, разве можно как-то иначе?
- Скажи, ты слышал что-нибудь о смычке для саксофона?
- Нет таких.
- Почему ты в этом так уверен?
- Потому что нет таких и никогда не было. Смычок для саксофона… ты бы ещё сказал: мундштук для арфы. Сразу видно, что с музыкой ты на «Вы». Даром, что лепень на тебе стильный…
Через час взаимных препирательств, иногда переходящих в оскорбления, мы таки договорились. Договор был прост, как сушеная вобла. Сейшн. Если я переигрываю его, то он отдает мне смычок, позволяющий извлекать из саксофона девятую ноту. Ну, а коли он меня… Нет. Он, конечно же, объяснил, что какому-то там типу с неработающей микроволновкой понадобился музыкант, и музыкант этот непременно должен лежать в гробу. Да не по виброфону ли? В конце концов, зачем мне такая жизнь, если в ней любой заезжий фраерок в твидовом лапсердаке пидарского покроя сможет меня перелабать?
Короче говоря, он согласился. Откуда ж ему было знать, что, и Колтрейн, и Паркер когда-то тоже повелись на эту шнягу с девятой нотой? Повелись и поплатились. Люди – странные существа. Вечно им надо больше, чем надо. Правда, девятая нота существует на самом деле. Только услышать её никому пока доводилось. Даже мне.
По поводу инструмента долго не заморачивались. Остановили свой выбор на саксофоне. Договорились на вечер. В местном джаз-клубе. Только он и я.

- Не подскажете, как пройти до джаз-клуба?
- Ой, я вас таки умоляю. Не смешите мои седые бакенбарды, к тому же их у меня, как видите, нету. Какой там джаз? Нет. Клуб там, конечно, имеется. Но джаз?! Вы знаете, я однажды проходил мимо забора, на котором было написано слово из трёх букв, и, разумеется, слово это было не «ухо». Так вот, заглянул я за тот забор, и что вы себе думаете? Там-таки был хуй. Хуй, а не дрова. А вы говорите: джаз. В том клубе отродясь ничего, кроме дискотеки не звучало. А если молодой человек желает прилично отдохнуть, так я вам скажу, где это можно сделать…
- Заботливый.
- Нет. Заботливый – это не про меня. Я бы назвал это спонтанным актом сострадания.
- Арон Моисеевич, не хотелось бы вас огорчать, но молодому человеку сей клуб надобен исключительно в связи с производственной, так сказать, необходимостью. К тому же в ресторане вашего сына, куда вы хотели меня пригласить, полчаса тому случилось короткое замыкание в электрической сети, повлекшее за собой цепь случайных совпадений, апогеем которых явился пожар.
- !!! - выпятил он глаза.
- Но вы не переживайте. Никто из посетителей не пострадал. Правда, сам ресторан сгорел безвозвратно. Так что я всенепременно загляну туда, но только не теперь. А когда он будет готов принять…
- Чтоб ты сдох, - прошипел старый еврей и засеменил в сторону запаха внезапно образовавшейся гари.
- Не поверите, и рад бы, да не получается.

Лабух сидел за барной стойкой и, глядя на стакан с водой, уныло пытался подражать Павлу Смеяну: «Словно сны водопровода, из небес течет вода. Полгода плохая погода…»
- Что-что? - я похлопал его по плечу.
- Ненавижу воду, - сказал он и отодвинул от себя стакан.
- Я не о воде. Я о снах.
- Каких снах.
- Из водопровода.
- Ты лабать пришёл или?...
- Проехали. Что-то ты злой какой-то?
- Как же вы все меня достали. То грустный я им, то злой… не злой я, а трезвый.
- Так, может, накатишь? Я угощаю.
- На работе не пью. Вот выиграю пари, и тогда…
- А если проиграешь?
- На нет и туда-сюда нет. Что лабать будем?
- Да мне как-то без разницы.
- «Подмосковные вечера»?
- Можно и вечера…
Сейшн проходил с переменным успехом. Официанты зевали, бармен ловил мух и приучал к порядку тараканов. Ближе к полуночи лабух расплакался:
- Всё.
- Что «всё»?
- Не могу больше. В раю, наверное, веселее. Лучше пристрели меня.
- То есть ты проиграл?
- Да. Только это…
- Что?
- Ну, типа, последнее желание.
- Всё, что пожелаешь. Кроме двадцати лет жизни.
- Да ну её в пень – жизнь такую. Давай, лучше возьмем в заложники литруху вискаря и, не выдвигая никаких требований, убьем её. А утром я твой. А?
- Может быть, девчонок?
- Не, - проскрипел тот, - я тебя хочу, - и, глядя на моё недоуменное лицо, пояснил: - с ориентацией у меня всё в порядке. Просто бухать предпочитаю с мужиками.
В процессе пьянки он рассказывал мне о своём саксофоне и о девочке, мечтающей стать кошкой, чтобы лакать из блюдца коньяк.
- Они вообще очень похожи. Мой сакс и та девочка.
- Чем же?
- Линией прогиба. Прикинь, - и он упоительно закатывал глаза, - у неё задница такая, что… а она плакалась мне о том, что муза она никакая.
Я пил, как мог, поддерживал беседу и украдкой поглядывал на часы.
- Да что ты на них смотришь?
- У меня шеф строгий.
- Не боись, не опоздаем.
Последней запомнившейся его фразой было:
- …хобби у него такое – обгонять КамАЗы на трассе Симферополь-Одесса.

А через полгода почти все заборы нашего милого городка были обклеены афишами «Джаз. Фанк. И прочая лабуда. Для вас пыхтят «Подмосковные вечера»». Правда, одноименную тему мы больше не играли. Никогда.

AbriCosinus

2013-11-05 15:13:13

Ну вот и Редин... Слава тебе, Редин, пришол. А то сцобака такая пропадает где непойми...

Тёмное бархатное

2013-11-05 16:33:07

Ставлю оценку: 36

Тёмное бархатное

2013-11-05 16:38:34

Круто.

Шева

2013-11-05 17:24:50

Да. Ностальгичный Редин со всоими фирменными диалогами. В концовке - про хобби - метко.

Санитар Федя

2013-11-05 21:27:54

доводилось читать Редина в более качественном исполнении

Санитар Федя

2013-11-05 21:28:23

Ставлю оценку: 24

ВИКТОР МЕЛЬНИКОВ

2013-11-08 01:25:45

Редин держит свою марку. Тем и хорош, если даже плох.

ВИКТОР МЕЛЬНИКОВ

2013-11-08 01:26:04

Ставлю оценку: 30

ВИКТОР МЕЛЬНИКОВ

2013-11-08 01:36:10

Джаз не всякий включает в магнитофоне для себя, а вот Редин (малопьющий?) умеет импровизировать словом - большая редкость, если не единичный случай. И его читают, больного музыкой и словом. Озабоченного.

апельсинн

2013-11-08 06:32:43

Ставлю оценку: 30

апельсинн

2013-11-08 06:36:32

качественно, конечно, но я не уловил связи между началом и концом. моск, правда, слегка расплавлен красным вином.

Ре-Пин

2013-11-12 21:58:17

А надо что-то говорить? Тогда скажу, что отлично. Редин умеет пошлятину нарисовать шедеврально. Попробуйте с этим поспорить.

Ре-Пин

2013-11-12 21:58:37

Ставлю оценку: 50

lin

2013-12-09 02:42:24

Ставлю оценку: 18

котёнок и лапочка

2014-06-29 18:19:41

Редин хоросший. Редин мне нравится, да

котёнок и лапочка

2014-06-29 18:20:22

Ставлю оценку: 39

Щас на ресурсе: 289 (0 пользователей, 289 гостей) :
и другие...>>

Современная литература, культура и контркультура, проза, поэзия, критика, видео, аудио.
Все права защищены, при перепечатке и цитировании ссылки на graduss.com обязательны.
Мнение авторов материалов может не совпадать с мнением администрации. А может и совпадать.
Тебе 18-то стукнуло, юное создание? Нет? Иди, иди отсюда, читай "Мурзилку"... Да? Извините. Заходите.