ДЕНЬ I "ХЕР". ЛЁХА СКОТ. ПОЛОЖЕНЕЦ (продолжение).

"Меток?.. нет... востёр народ наш... умеют же... погонялы давать на селе!" - Бигимот не лез в голову цитатой, но выглядел реально БЕГЕМОТОМ. Больше того - бегемотом из "НУ, ПОГОДИ!".
Издали двуметровый исполин, более всего, походил на грушу. Необъятный живот подпирали слоновьи обрубки ног. На задутых боксёрках кистей, синели тюремные партаки. Лоб плавно перетекал в затылок, а под мощными надбровками прятались питбульи глазки. В дополнение лицу - огромные бублы ноздрей венчали поистине гиппопотамскую челюсть. Чудовище, явив на трапеции затылка православный (овитый колючкой со свастикой во каждой главе) крест, встало скверу, плечистой в жопе, спиной.
"У, бля, скотоложство..." - Лёха мучительно вспоминал все свои косяки. Жизнь побежала перед его глазами на быстрой перемотке.
- Ты чоль, Скота сын? - голос чудовища оказался под стать внешности - подобно камнепаду, невнятный рокот баса, сменялся глухими боксерскими сериями: От-души-душевно! - Бига протянул свою великанскую колатуху. "Фу, бля... Абу - мудак..." - выдохнул Лёха.
- Уважаемый Человек был, пахан твой! Сам-то, чем дышишь? Масквичок.
- С таганскими работаю - подключился Бес Легенды: С Полозом, слыхал?
- Яснболт.
- Ну, вот... - окончательно взял себя в руки Скотов.
- Вона, мудилу видишь - Бигимот указал на беззубого доходягу: это Табак, если че - обращайся.
"Через секретаря, понял" - Спасибо если че...
Во-церквИ замелькал знакомый хромоногий силуэт.
- Оппа! Нормальный-Ход! Подь, сюды-сюды... - отвлекся гигант: Лан давай масквичок потом. Спасибо скажешь. Вечером подруливай.
Лёха, в желании побыстрей свалить, налетел на Вовку. Тот плюнув взглядом прошипел что-то обидное. "Пошел ты на хуй!" - промолчал Лёха.

Несмотря на октябрь было тепло. Ветер пах ржавчиной и пылью. Максимка сгонял за Балтикой и они расположились в сквере. На том конце почти голой аллеи, Бигимот грузил ВованА. "...С другой стороны..." - продолжил внутренний диалог Леха: "...Какие ценности может дать эта, унавоженная самобытным укладом, почва?..". Бига, нависая тушей, крутил пальцы характерно водил ногтем по шее и стучал пО-лбу козой.
"...Даст ли она возможность культуре в целом вырваться из урбанистической ловушки быдлостиля?.." - задавал себе, не простые вопросы Скотов.
Нормальный-Ход же, подобно шавке не гнулся под голиафом, дерзко жестикулируя, прыгал с Табаком выставив кулаки на-цирковой манер. "...А почему, собственно ценности не могут быть привнесенными? - вмешался Бес Компромисса. " И правда, а почему? Герой из другого мира с высокими мировоззренческими идеалами, этакий СВЕРЧЕЛОВЕК. Жук в муравейнике. Баян, конечно, но героика в принципе архетипична и подразумевает преемственность..."
- Ебать ты чорт закатай вату тя под нары! - метал слова Бигимот. Лёха зевнул: "..Пиздец богомольцу". Нормальный Ход, отшугивая по-петушиному набегающего Табака, укрылся в церкви. " Гомер Симпсон в-натуре с отцом Лав-джоем! Убежища! Убежища! Тьфублять цирк, сельский..." - подытожил увиденное Лёха.
- А, что им надо-то?
- Да хуй знает - отмахнулся Абу.
- А, что вечером?
Макс потер беспокойные руки: Туса!

Солнце неуклонно катилось на запад, и его можно было понять. Алёхой опять начала овладевать тоска. Вены, в точках былых соприкосновений с мертвым хладом, заныли. Их просящим воем подхватил коллеги с ног. Сидеть на жопе стало практически не возможно. Но Лёха уверенно игнорировал пятую колонну предателей. Причиной тому была стойкая уверенность, что он и есть носитель тех светлых идей и ценностей, что взорвут устои этого архаичного болота. Он и есть, тот скорый в заступлении и крепкий в помощи Герой, что возложит на себя Миссию и поведет народ. А если надо вырвет себе ради людей Яйца. Но вмазаться все равно хотелось.


ДЕНЬ II "УМЪ". ВОВКА НОРМАЛЬНЫЙ ХОД. ПРОБУЖДЕНИЕ 2.

Не по-октябрьски настойчивое солнце лезло под спящие веки, искрясь пылью создавало дискомфорт в носу. Вова отогнав его чихнул и проснулся. Пробуждение, менее болезненное чем первое, но от того более мучительное в моральном плане, обрушилось на него угрызениями отборной совести. Невидимое в проеме солнце стояло в диапазоне часа-двух, ходики в виде мики-мауса без маленькой стрелки укоризненно резонировали в тиши сторожки. Было отчаянно стыдно.

- Сын облекся не только телом, но и бессмертной душой. Ибо уничтожил не только смерть тела, но и смерть души, то есть грех... - окончательно пробудил донесшийся со двора, мучительно знакомый, голос: ...в этом сотериологическое значение Боговоплощения. Вопрос, в вышей степени, концептуальный...
"Господи, да кто же это?" Голос был настолько знакомым, что казалось, Вова помнит черты говорящего.
- Так, что братец давай не монофизитствуй. А то, ишь, развел до-холкидонику...
- Вам, всякоже, видней...- басовито вторгся второй: ...Владыко.
"Вла..? Фига..?!" - задохнулся Вова: "Владыка ФигасфЕн?! Епархиальный Архиерей? Нармальныйход!" Стараясь не скрипеть раскладушкой он выглянул на улицу: "Точно, Фигасфен. Вон мерс стоит"
- Вам, всякоже, видней Владыко.. - продолжил грохочущий бас архирейского собеседника: но, человеческая природа всяко ниже.
- Ой, ли.... братец.
- Не во Христе, вестимо, по чину лишь токмо... - Невидимый бубнеж нарастал: Токмо Отче наш вездесущ и всезрячь. АнгЕлы вона, и-то только друг-дружку зрят, и мир тварный зрят, а Господа, таяжде не видят.
- Не ангелам, Бог, покорил будущую Вселенную - возразил Фигасфен: но, Человеку.
- Ой, ли... Батюшка...Человец - суть тварь во тьме дрожащая, бо токмо онех зрит, что по природе ему! - пробарабанил собеседник. - Во антропоцентризме, аки свиниИ во калУ, гордыню празднуете!
Вова не понимал и половины богословского диспута, но его изумили нотки непочтения и откровенного сарказма в словах оппонирующего высочайшему: "Йопт! Да кто же ты?" - он на цыпочках прокрался в сени и выглянул в оконце. "Бля, не, но... нормальныйход" - все пространство двора заслонял могучий тыл Владыки. После тяжелой паузы он, дрогнув спиной, продолжил:
- Я конечно шутник... и всяко либерал, но за такие шутки... я тебя... - архиерей весомо не стал озвучивать, что готов сделать с собеседником, но громогласно объявил:
- Примат Человека - обусловлен фактом Воплощения! Средоточием и Главой Вселенной является Богочеловек! - и после примиряюще добавил: Согласен... в своем нынешнем, падшем, состоянии, люди далеки от уготованных им высот. Но преображение человечества, повлечет за собой и преображение всей Вселенной.
- Ага, делая робкие шаги, человецы выйдут за околоземно пространство... - ерничал в ответ инкогнито: ..слыхали уж. С чего-бы ему преоброжаться то? Вера - не есть признание себя центром мира, но признание Бога центром мира своего. Вы в Богочеловеке - Бога отвергаете, а человецу поклоняетесь... содомиты, педики проклятые.
- Но но полегче... - сорвался фальцетом архиерей: Это гон какой-то! Прости Господи.
От накала ученной беседы у Вовы пересохло во рту. Казалось он услышал нечто не предназначенное его ушам. Наход вернулся в комнату, жадно отпил из чайника. Ударили ворота и прежде чем за окном мелькнуло архиерейское одеяние, Вова спрятался под подоконник.
- Конечно,.. - грохотало со двора: ...легче признать Бога центром мира ближнего своего...
Вова выглянул на улицу: Владыка, не оборачиваясь, чесал к мерсу.
- А знаете ли, батюшка! - Летело ему в спину: Вернее - не веровать, чем пользовать веру, орудием пошлого мшлоимства!

Опомнившись, Нормальный Ход выбежал на двор, но там никого не было. То есть, бкувально - НИКОГО!

Посреди двора, четвероного переминаясь, стоял Осип. Но и он посеминил вслед архиерею. "Нармальныйход!" - Вова, ничего не понимая, обошел двор, заглянул в притвор, и на колокольню. Закрыв за лосем ворота, он наблюдал за усаживающимся в лимузин Фигасфеном: "Господи! С кем же он разговаривал-то?". Мимо архиерея прошуршал Осип, Владыка воздел руку, но как передумав, махнул ему вслед. Хлопнув дверьми, колесница понесла Архиерея в сторону областного центра.

Вова в недоумении вернулся на двор: "Нормальныйход"
"Так..." - он встал по-середине: "...где Фигасфен?" - определился по сторонам света: "Там! Только вышел... Я - под подоконником. Так?" -восстанавливал события Вова: "Так! Бубнеж доносился..." - он закрыл глаза: "...со двора. Три, максимум, четыре секунды, я - где? в сторожке..." - он вернулся в сторожку, мелькнувшая за окном углаватая фигура чуть не сорвала следственный эксперимент: "Ленка. Куда это она через погост? Да, Бог с ней". Вова опять закрыл глаза, и для чистоты эксперимента повторив четыре раза "двадцатьдва", вышел на двор - "Никого!"
"Так..." - продолжил следствие Наход: "Осип, вышел, я закрыл ворота - максимум пять секунд..." - выдержав хронометраж, Вова поскакал в притвор. "Он мог в это время поднятся на колоколенку..." . Повторяя как заклинание - "двадцатьдва" и используя негнущуюся ногу как руль, Вова сбегал на колокольню: "...нет... несрастуха!". Воображаемые пути замыкались на дворе, таинственному Инкогнито, просто не оставалось места, как во времени, так и в пространстве. "Нармальныйход Господи!" - размышления загнали Вову в тупик. Самообладание придательски покидало его."Где он дехся-то? А? Кудыль?". Где-то там, во глубине его подкорочных ядер вспыхнула вдруг мысль, что Сам Господь Бог задаёт ему загадки, будто ставит его перед неким древним библейским выбором. И что ответ на эти вопросы он будит искать подобно... Вова пытался представить себя в образе какого-нибудь страстотерпца-столпника, но в голову упрямо лез Индиана Джонс.


ДЕНЬ I "ХЕР". ЛЁХА СКОТ. ТУСА.

"ММУТА!" - дребезжа динамиком, орал Рамштайн.
- Мута! - не вовремя вскрикнул Табак, получив подзатыльник.
- Ммута! - проорал Бига: Понял лошара слуха у тебя нет! Да, Масквичок?
Скотов тактично оскалился, ему импонировало внимание монстра.
А это был его бенефис. Подтягивающиеся попарно, групами и по-одному подходили в зависимости от веса в обществе: кто-то на прямую, кого-то сортировал Табак. Некоторые подобострастно трогали огромную пятерню, были такие кто по-пацански чуть-касались щеками. Подъезжал расхуяченный в хлам Чир, братва потерла в сторонке и с криками: Дазара! - унеслась через говно и канавы.
- От Кишки братва...- перехватив взгляд Скотова, пояснил Бига значительно: На поклон приезжали...
К сумеркам собралась внушительная (около тридцати-сорока хмырей и телок) толпа. Лавки растащили, вокруг звезды образовался танцпол. "ММУТА!" - по-десятому разу играла полюбившаяся Биге композиция. Несколько калек, изображая гитары в руках, бились в конвульсиях.
- Де та барыга ваша, а? - грохотал бегемот. На заданный в пространство вопрос, многие закатывали глаза и вздыхая разводили руками как бы говоря: "Хуль ты хочешь? Барыги... Неизбежное зло"
Со времен Скота Старшего на Извёхе не было действующих блатных, нет, конечно, они все тянули, и многие (как например Абу) даже раскладывали себя по-мастям, но... по месту жительства ближайшего положенца, Извёстка относилась к Хрущево. Возвращение такого авторитетного односельчанина сулило призрачные перспективы, да и просто, многие посочувствовали гордость за родное село, в тайне думая про себя: "Бига - это тебе не Кишка Хрущевский. Ищо хуйзнает кто под кем ходить будет!". К удивлению Скотова, Натаха обладала полной информацией о раскладе сил в криминальной жизни района и Города. Знала - кто, под кем, и при каких делах, и трепала об этом без умолку. "Ёй язык точно укоротят. Либо это секреты этого... Поля в шинели"
Толпа тем временем увеличивалась. Лёха крутился в основной группе, около Бигимота. Поприветствовать верзилу приехали представители всевозможной блоти со всего района. Сам же проявлял нетерпение:
- Бля, ну, де тот покер, а? - будто услышав его, редкий перелесок мелькнул на повороте фарами. За низкочастотным чурецким ритмом, на пятак вылетела ушатанная восьмерка, в след раскрытые окна, догнало бесшабашное: "ВСЯ ЖИЗНЬ ОТДАНА ТЮРЬМЕ-РЕШОТКЕ, КАРТЫ-АНАША, ЧИФИРЬ И ВОДКЕ"
- Вона, чурка ваш... - презрительно плюнул Нормальный Ход: Бегите, калеки.
Площадь пришла в движение. Толпа скрыла тачку вращающимся вихрем. Хвостами рук его захлестывало в окна, как пылесосом вырывая деньги с одной стороны, и выплевывая кайфом с другой. Младший Гагикозов принимал наличность, предоставляя старшему возится на раздаче. Отработанность процесса, слаженность действий, и некоторая покорность процедуры, говорила, что именно это почти ритуальное действо было основной целью собрания. А Бигимота, Скотов, все-таки переоценил, а может и нет. Хуй знает.
"БРАДЯГЕ В ЖИЗНИ БОЛЬШЕГО НИНАДА, ЧТОБ БЕРЕГЛА СУДЬБА ЕГО ОТ ГАДА" - продолжило стучать, тем временем. Табак, нервно теребя промежность, подпрыгивал в такт подле хозяина. Последний хвост разлетевшийся спирали натянулся струной. "АЙ МАМА-ДЖЯН!" Народ разбегался, кто парами, кто по-одному. Все занялись делом. "АЙ МАМА-ДЖЯН!"- каждый удар сабвуфера грозил стать последним. Бига, бросил короткую команду, и Табак расталкивая народ, сорвался к тачке.
Он разговаривал руками. Его жесты: "БРАТ, ПОЙДЕМ! УВАЖАЕМЫЙ ЧЕЛОВЕК ЖДЕТ!" - отмахивались, не менее выразительным, армянским: "ИДИТЕ НАХУЙ!". Бигимот грузно раздув ноздри встал во-двуметровый рост. Гагик, по всему видно крепко задумавшись, полез в бардачек, не найдя там ответов, он ворча - "гыр-гыр-кунем" вылез из заляпанного нервными пальцами зубила.
При вдвое меньшем росте, животом и жопой он не уступал бегемоту. Ара долго доказывал это на-пальцах. Разводил-убеждая, даже пытался пхнуть Бигу животом. Скачущий Табак уже по-разу выхватил от обоих, когда стороны придя ко временному консенсусу, вернулись к Огню.
- Охуевшая барыга - обронил по-свойски пёс. Шедший следом армян, скользнул по Скотову парой высокомерных поросят и (заняв жопой весь проём) с важным видом склонился в восьмерку. "АЙМАМ" обрубилась на полу"ДЖЯН". "Гыр-гыр-гыр-кунем" - Гагикозова Младшего заглушили северо-кавказкие гармошечные переливы, и Гагик, прокатившись пару кругов колобком на чеченский манер, взорвал косяк. Всё ещё вскидывая по инерции колени, он подошел к бегемоту:
- ДЭржи, харроши плян!
- Где берешь-то? - жадно затягиваясь, спросил великан.
- в Шокино.
- Чо, блять, на Извёхе шмали нету?
- Арра, ти иво куррил, э-ли? - Хурматорговца колбасило. - За ним из Масква приходят, таворОт!
Как ранее убедился Скотов, план действительно был хорош. Собираясь на мероприятие, Шалавина, вывалила перед Лёхой всю подноготную семьи Гагикозян - самых богатых людей в округе. Лёхе часто случалось пересекаться с армяшками и ему казалось, что он знал их как родных. "ГаГик!" - усмехнулся Лёха вспомнив Натахино характерное для тех мест "гы".
- Из Москва..? Ясь-э... Масквичок... на-иди-курни... - Бигу уже лыбило.
Словоохотливая Натаха нарисовала и его портрет. Впрочем, форма в полной мере соответствовала содержанию. Лёха не был антропологом, но без труда определил генотип Бигимота, как восходящий к неандертальской гаплогруппе (которую позже поглотили более смышленые эректусы).
Эректусы оттирая кровь с локтей и расчесывая в неё же, носы, подтягивались обратно. "Нарколыги ебучие, блять, от-уделались, скотобазище..." - сторался не смотреть Лёха.
- Свед. Сведа. Сведко! - простучала копытцами Шалавина: Пацаны, сеструху не видали?
Лёха, на сколько мог сурово: Натах! подь-суды. Че, блять, треснулась?
- Да не. Ты чо. Я ничо.- Натаха смешно двигая сизой пуговкой носа, не могла поймать закатившиеся глазки.
"Пиздишь ты, сука" - презрительно промолчал Скотов.