Ему снился дед.
- Смотри, Смотри! - он тыкал прокуренными крючковатыми пальцами в экран визора.
- Зачотный мульт! - таким он и запомнился: тяжелым табачным и водочным перегаром, и цепким, крючковатым взглядом. Но сейчас на нем были только, подобающие детскому сну, памперсы "Четыре сыночка и лапочка дочка!" - пел заяц из мультика.
- Мой мулть, мой! Смотри, трехлеток!
- Деда, а тридехи тогда были?
-...а? чего? тридехи?... - он глуховато морщился - ...не, небыло. тогда тридех, и визоров-то тогда небыло. а? Путин? Путин-то, был..." .
Прибежал папа: - Папа! Я же просил... Они начали ругаться. Стало неинтересно.
"А мне хуй - никто никогда такую песню не споет!.. - пела ворона голосом деда - ...четыре сыночка и лапочка дочка!". Лапочка-дочка заплакала. Папа дал ей морковку. Титры - конец фильма. Валёк просыпался в чуть гудящем чреве поезда. В ушах какоето время звенел финальный плачь зайчонки; "Вот же приснится... как он там назывался?"
"Мешок яблок" - ответило сознание на грани сна.
"Точно, мешок яблок..." - Валька клевал носом, плыли титры - " автор сценария В.Сутеев, режисер В. Бордзиловский... О, ловко тут у них устроенно...
Стоп! Я же, СПЛЮ!" Валя сел на лавке помотав головой, зажмурился.
"Спайдерворк?..." - мысль еще не успела оформиться, как полутьма прикрытых век вспыхнула желтополосым интерфейсом.
"Мамочка!" - испугался Валёк, и прежде чем поисковик разразился архивом посвященным его матери, мысленно спросил:
"Что это?"
"Яху! - ответила бегущая строка в глазах- ...придпочитаете Йандекс?".
- Аааа! - Валька вскочил на протезы. Его била зыбкая дрожь.
У-уууит ууу - тихим сапом взвыли индикаторы.
- Бля!...
Отвлекшись от своих айев, обернулись редкие пассажиры. Их раздраженные лица, смотрели сквозь интерфейс поисковика. Вальку стало не хватать воздуха, неуклонная волна тошноты бросила его в тамбур.
"Всё. Пиздец... - забилоло в весках архетипичным -...Смерть!"
В тамбуре кто-то курил:
- Че хуёво, морячок?
- Буууэээээ...

С Вальком происходило то, чему он не мог дать определения. Метаморфоза столь качественная, что его самость не могла вразумить её во всей полноте. Дело не только во, вдруг ставших визором, глазах. Мир вокруг понесся, пришли в движение, замершие в статике слегка фонившего вагона, пассажиры в слип-капсулах понеслись вдруг, потоком составляющих их частей. Валёк, будто меря до-той поры жизнь годами, осознал, вдруг, наличие секунд. И они рвали его восприятие своими острыми, радужными на гранях, кристаллическими решетками.
Глаза, прикрытые до-того неведомым фаерволом, дали мощь мегатерабайтной гало-картины против отражения в мутной воде. И эта картина, падала со всем миром и Вальком в центре, потоком элементарных частиц, на сумасшедших, около-космических скоростях. И он, являясь тем же космосом от плоти его, не мог найти себя в нем, ибо сам являлся им. Валёк из последних сил ухватился за поручень, ускользающего во тьму сознания, тамбура, неживыми пальцами.
Хлад сплава, передав Вальку массив своих характеристик, подействовал отрезвляюще. Входя в резонанс ядрам молекул поручня, и по возрастающей, Валек оценил свое местоположение по всем осям пространства и времени (где и когда), прежде чем вернувшееся сознание недвусмысленно констатировало, куда оно вернулось - "Симбиот 000\01сбXS\Савченков Валентин Степанович, устройство подключено и работает нормально" - осознание пришло раньше, чем извергнувшаяся рвота достигла профнастила поезда:
- Буууэээээ...