Там за тринадцатой, жирной, лиловой чертой,
Там, за каким-то, седьмым , не услышанным словом,
Кем-то невидимым чокнутый мир пережеван,
Выплюнут с нами и парой бочонков лото.

В этих бочонках, на донышках плещется суть,
Та, над которой нам биться часами, веками,
Та, не постигнув которой, умрём дураками,
Из-за которой ночами не сможем уснуть.

Что-то сменяется чем-то, зачем-то всегда,
Кто-то, упав на стекло, не порежет ладоней,
Мы в зазеркалье, в запретной, малиновой зоне
Пьём черноту из заросшего словом пруда.

В колокол бьём, рассыпая обрывки частот,
Жаждем дождя для души и уставшего тела.
Где-то вчера что-то яркое было и грело,-
Круг завершен. И теперь снова наоборот.

Там за тринадцатой, жирной, лиловой чертой,
Там, за каким-то, седьмым , не услышанным словом,
Кем-то невидимым чокнутый мир пережеван,
Выплюнут с нами и парой бочонков лото…