Средоточие масонства - Петербург, качал плюмажем.
В вихре пламенной мазурки, безудержно в адюльтере,
проносились дни-недели

Александр Грибоедов, будучи предельно собран,
успевал еще, по-ходу, посещать по долгу службы
министерство обороны, где служил как переводчик,
при коллегии губернской, с разных языков персидских,
коим ране обучился.

И, на то, примерно, время, получилась одна встреча,
что потомками, и ныне, почитается значеньем
охуенного масштаба.

Шура Пушкин - литератор, после шумной вечеринки,
свел их как-то Кюхельбекер, у известной балерины.

"Презабавнейший мудило!" - Александр Грибоедов
полюбил его всем сердцем, за угар стихов крамольных
и веселые ужимки,

Проводили много время у Завадского, и карты
капиталов смысл меняли.
Попадал один, несщадно, молодой корнет усатый
лейб уланский Якубович. Из его тугих карманов
на сукно ложились тщетно, тучи петь и катеринок,
нескончаемым потоком. Получить желая прикуп,
Проебался впух и перья...

рекламная пауза

КЛИНИКА ДОКТОРА ТУХЕСА
Доктор Шломо Тухес - Вы засовываете - мы достаем!

А когда, ему случилось, положить в заклад именье,
бросил он еще, до-кучи, два дуэльных пистолета.
И, так с вызовом, мол: "Бляди! Хули дрочите? Сдавайте!"
"Бахус, Бахус, Бог пиитов..." - харахорился недобро:
обращая фронтом дуло, гарью битого, Лепажа,
тыкал Пушкина пониже места, что спиной завется.

Но Фартуна, только тухес предоставила улану,
инто, дази не потрогав, токмо празно наблюдати. Не...
Не сдюжил нерв улана - со стола Лепажи: "На пол!
На пол, суки! Я банкую!"
"Может, то - синдром гусарский? Или, просто, охуевший?"
- Шура Пушкин потихоньку, от-греха заполз за ширму.
Александр Грибоедов, неповедши даже взглядом,
говорит: "Вы, сударь, пидор. Соизвольте извениться"
Ну, а сам, тот-кон, наметил ему в бубен свой Бувэ.

"Чу!" - вдруг вскакивает Пушкин: "Чую ногу Терпсихоры!"
Лёгкие шаги. Истомина. Уж входит: "Что здесь?"
Томный взгляд....

рекламная пауза
предлогаем Вашему вниманию научнопопулярный бестселлер
болгарского исследователя словесника Бисера Хуева -
"Мифодиеца. Иле Что мы патеряле" нал\пл

В па дё ша она влетела, легкой поступью лебяжьей,
замерев по центру залы, отбивая камертонно
в нетерпении батманы, стала в коде на пуанты.

Томный взгляд поверх галерки: "Ё-ба-на... Ке мезерабль!"
Сполз к партеру бельэтажем: "Нажрались опять! О, мердэ.."

Побрасав вино и карты, молодые ветераны,
вопьяну от брани близкой, как на поле бородинском,
атитюдом - вофронт ровно, ощетинили эфесы.
К гостье поспешил Завадский: "Прима балерина Дотья!"
"Ав..." - она слегка смутилась.
"Что сказали Вы, простите?"
"Ав..."
"Пардоньте?"
"Я Авдотья!"
"А мы думале - цобако!" - камер-юнкер попытался
погасить неловкий казус.
Неподвластны пониманью души этих юных граций!
Шутка-шуткою... цобако.... а она - в скандаль: "Ебало!
Я, бля, Прима Балерина! Да меня... со мной, Их Светлость..."
В антраша глубоком взвившись, она гордо удалилась....
"Нам пизда, походу, други..." - подал голос Якубович:
"Потому как та фемина, натуральная профура,
крутит фуете на члене у штаб-ротмистра Васятки"
"Шереметева?"
"Хуя се..."
"Кстати, бля, где Шура Пушкин?"

реклама на канале
Гель Активревиталивт
УПРУГИЕ СИСЬКИ
от лаборатории Чишы
теперь с "би-би" эфектом.

ЕБАНУЦА!
АраЧеГевара, ты чо куришь? сам поди выращиваешь?(в личку пожалуста)

anatman 2013-01-30 07:33:57 вличке

итак вернемся к нашим баранам -

А.Г. тупо смотрел на захлопнувшиеся двери,
они виделись ему по-новому, ибо их коснулась,
обновляющая сила красоты её
присутствия.
Истомина...Истомма...Маята...

"Бестелесы и беспездны, эти девы, суть, есть Бездны"
- говорил Клим-Летописец, до-татарскою эпохой.
И, с тех пор не изменилось поведенье этих, странных
мироздания отверстий..." - рассуждает Грибоедов,
в ему свойственной, манере: "Улетают в эти дыры,
все благие зачинанья. Но, благое - многолико,
а труба - о двух отверстьях. Ибо, есть вопрос в коране:
"Что грешней - украсть ботинки, иль, смутив обновой вора,
у мечети их оставить?

"Предал нас, арап. Иуда..." - доносилось из гостиной.
"Говорю Вам - Шура Пушкин! По природе обезьяней."
Заходился Якубович: "Как почуял, что Истому,
повергаем осмеяньем - побегох се аз к Васятке..."

Ненавидел лицемерцев благородный Грибоедов:
"Слышь, ты. Тю-тя. Поакстися, и вабще, идиты нахуй!"

якубович уходит, грибоедов с завадским задумчиво
изобретают посредством пятикарточного штуда, трехкарточную буру.
конец второй серии.

Прибежал взволнован Прохор - деньщиком, еще при старшем,
дворовым, жил при Завадских, и ходил по голожопой,
за младшИм почти с рожденья.
А барчук, был о-го-гоше, он, тогда, бывало... "Прохор!
Что опять ты старый чешешь? Что на улице за хипешь?"
Встрепенулся: "Дурень старый! Там явились секунданты!"
"Да, и хуль..." - сказал Завадский: "...Прошка - френч, Марыська - виски.
Прохор, мон-ами, просите..."
Улыбнулся Александру: "Что,брат, милый Грибоедов..."
тут внезапно - Якубович? В-шаг с оттяжкой, лихо
шпиля по паркету ялом, подошел сверкнув глазами:
"Привелико негодоще, то есть, просто в мизерабль,
Ихня светлость Шереметьев, вам бросает вызов древний,
мол, на вы идет и проче, все такое в этом духе... "
Усмехнулся Грибоедов; "Чтож, ты, братец, за бледина?
Как говно тебя метает. Предлагаю четвертную!"
При словах таких, Завадский поперхнулся мандарином:
"Милый друг, тебе ль стреляться?" А подлючий Якубович,
побледнел с лица заметно.
Порешили во субботу, ёон парте каре вистимо.
Когда в след за бедолагой, убивают секунданта.

реклама на канале

Субота.

Поле Волково покрыло, в полвершка, осеним снегом.

"Хорошо и снег в подмогу - окропим снежок водицей?"
"Или кровью, как придется..."
Когда, потный Якубович отмерял рубеж шагами.
Александр Грибоедов передернулся спиною.
"Вот же, держит свет блядину! Ничего, Бог даст - отпустит,
на тот свет, во райски кущи, где его друзья по-жизни:
козлороги-содомиты и мохнатые вакханки..."
- вяло думал Александер, наблюдая как трясутся
у кавалергарда яйца.

Время рвАло. Напряженье, возросло неимоверно,

и, когда, пришло сходиться - Шереметеву сорвало
его жалкую душонку - он, позорно не дошедши,
произвел трусливый выстрел, чем сюртук зело попортил.
Граф Завадский, был рассержен, неспортивным поведеньем.
И влепил, безсожаленья, супостату пулю в пузо.
Тот, покорчался для виду, и тихонечко скончался.

"Теперь, время секундантов!" - громом грянуло: "Сходитесь!"
Якубовичь, жопа страха, обосрался капитально.
Но, собрание завета ложи нового масона,
в честь удачной сделки с папой, наложило епитимью
на повторные дуэли.

Шереметева подняли. Други на руки воздели,
разорвав на сувениры окровавленные тряпки,
потащили, тихим сапом, вмедицинский морг портовый.

на канале профилактика
конфузЪТВ

Взбудоражена столица вестью о двойной дуэли.

Завадовский препроважен в шлесельбург для показаний.
Потирает полицмейстер свои пухлые ладошки:
"Проходите, милый сударь!... - поспешил на встречу графу:
...Кэль дюплэт! Одним - обоих!
Шереметева - * снял шапку:
А драгунского дебила - на Кавказ! Плясать качучу.
Не извольте сумливаться! К ШамилЯм да черкешЕнкам.
Сэт тэрибль Якубовский, показатели по мелким,
до пришествия второго, хулиганствиям, попортил"
"Вот подлец! Злодея взяли?"
"На могиле, Ваша Светлость,
всё, божил на-садомита, говорил: "Я пидор буду,
коль не вставлю Грибоеду; отомщу за Шеремыгу..."
"Грибоедову? Скотина!"
"?"
"Секундант. Корнет коллежский"
"При делах?"
"Не"
"Пусть гуляет..."

Что ж Истомина? Страдала. На нервической основе,
поглощала шпик в чулане.

"...но гуляет недолече,
дипломат и литератор.
Вечно во блокнот ныряет, что то черпая, крапая.
вобщем, умница как собран, и прилежно даровит"

Говорил неоднократно старый хуеплет Державин:
"Неспроста его масоны прикрутили к мастерку!"

Что-то, воздухом носилось, неспокойно, во хмелю.

И казалось, что-то зреет. Кюхельбекер, так и пёрнул -
"...а сказать, что что-то зреет - сиречь просто испражняться,
ведь буквально обасрались, и еще вчера буквально,
(в историческом контексте) рухнул мир. Как будто, пьяный
зацепил Буанапарте, потащил собою скатерть.
И посыпались-разбились: догмы, идеалы, нормы.
Растащили, грязью с пола, их армейские ботфорты
по окраинам Европы".

Аки зверем порабАщен, Старый Свет под корсиканцем.
Покорился на известных, всем приемлемых началах.
Набирая силу маршем, разношерстная Европа,
сокрушительной волною, вдруг расшиблась о Рассею,

"только брызги полетели" - думал Саша Грибоедов
по дороге назначенья на секретное заданье,
что лежит за гранью лести, героизма, лжи и чести.

продолжение следует.

Здравтвуйте о Добры Друге и, неменее, Подруге!
Отвлекался по работе - не следил за сериалом...

Александер что? В Тифлисе, над Курой у Облабара.
покупает хачапури. Он проездом здесь. Тебризом
обозначен пункт конечный.
Александр Грибоедов, уже в те, года лихие,
заложил традиций массу в перевозке за границу,
и обратно, ценных грузов. Не остался ценный опыт:
изучил его подробно (но, не суть, сейчас об этом)
дипкурьер товарищ Нетто.

А пока гулял Тифлисом, подымался на Мтацминда,
любовался под утесом над Давидовой столицей.
Офигеные хинкали подают в корчме на против.
За спиной вдруг: "Гамарджоба! Или сударь не признали?"
обернулся - !Якубович... и не чаял уж, увидеть
это гнусное ебало..
"Ну здарова, лейб-усатый друг драгунский Якубович..."
- нарочито поразвязней отвечает Грибоедов.
На эфесы шпаг ладони: "Здесь рубиться? Басурмане?!"
"А, ебать!" - уж Якубович дрочит шомпол аркебузный.
Схоронился за арбою - тянет время зело: "Сударь!
Не изволите ль, стреляться?" А уже забил пыж туго,
обошел арбу: "Эй! Шура..." - прям в упор - пиздец корнету!
ЙОПС! картечь заряд убойный!
Посекло немного ногу...
А уже бегут, хватают! Кель скандаль, по-беспределу,
басурманский говр картавый, Якубовича ведут. Он
понур. И в самом деле, так стреляться на пленере - грех.
Грибоедов чуть подранен

продолжение следует
на правах рекламы
библиотека "православные чудеса"
выпустила сборник "А вот повадился к нам лось ходить"

Грибоедов, чуть подранен, но не празднует трусливца.
Просто, вдруг себе задался, до банальности обычным,
в таких случаях вопросом: "Что успел? Чем стал известен?
От ума, какого, горе, (охуеное названье!)
привело на одр смертный! Ведь, я молод, недоебн,
я ловил, буквально, фрейлин, недвусмысленные взгляды,
а Великий Князь, бывало, в шутку-так, дразнил "бретёром".
Помереть, в такую пору... Романтизм... Сентиментальность... Ядовитая улыбка...
"Полно, сударь, в самом деле, живут люди и без пальцев..."
- успокаивал лейб-медик.
Нету худа - Кюхельбекер, побросав свое масонство,
подчиняясь дружбе старой, бросив вышивку и пяльцы,
впопыхах в Тифлис примчался.
И нашел его в опасном раздвоении сознанья -.
Овладел старинным другом, ахуеподобный ступор.
"Хуль ты ноешь Грибоедов?" - успокаивал он друга:
"Ахуеные уколы!"
"Разве я про боль снаружи? У меня внутри стродает...
Я про варварское рабство, к ак... лекарствие штыряет...
крепостничество и блядство!"
"Эк, тебя накрыло, отче... Как сказал мой брат Рылеев:
"Угнетаемые массы - одинхуй порвут оковы!"

А.Г, забылся тяжолым наркотическим сном
Кюхельбекер остался фтыкать в кресле дозафтра.

дополнение к 2013-02-01 23:49:15
вместо
А уже бегут, хватают! Кель скандаль, по-беспределу,
басурманский говр картавый, Якубовича ведут. Он
понур. И в самом деле, так стреляться на пленере - грех.
Грибоедов чуть подранен
следует читать:
А уже бегут, хватают! Кель скандаль, по-беспределу,
басурманский говр картавый, Якубовича ведут. Он
понур. И в самом деле, грех стреляться на пленере.
Грибоедов чуть подранен

морнинг афто.

Только утром он проснулся – в голове звучит названье:
«Горе от ума»- ничетаг…
«Не находишь, Кюхельбекер?»
«Слишком пафосно!»
«Да хуйсним!»
«Если хуй – уже полдела! Начинай произведенье…»
И уже не отпускала Александра эта книга.
Он писал её ночами под Джульфой и Эриванью.
Во песках персидских часто, не было чернил, тогда он,
Кровью раненых солдатов, что несли , её похвально,
без каприз и нареканий, продолжал своё творенье.
Всех уёб, что было силы.
И не мог уж, больше думать, не о чем, на этом свете.
«Хомо униус, ты, либри!» – говорил частенько Пушкин:
«Или, просто ебанутый…»
«В нем засела лейб мотива!» - предлагал избавить разом,
от напасти доктор Боткин: «Подлежит она леченью
– электрическим зарядом!» Только добрый Кюхельбекер,
что о Сашке, лучше мамы, наперед его повадки,
Изучил за долгий опыт, отложив бывало пяльцы,
Резал молча бутерброды.

мне вот очень интересен результат гы
всмысле последствия вот этого всего...., всмысле написания всех этих букв АройЧеГЕварой гыггыыыы

анатману
Результатом верю будет, нет, хотя бы не вращенье,
А хотябы колебанья, Грибоедова останков,
Тех, что на горе Мтанцсинда,
схоронила Чавчавадзе...

бля

Дипломатские заботы - отнимали сил бесценных,
драгоценные минуты.
Усмирять, скажу вам, чурок -
Ох, нелегкая работа. Говорят: « Якши…» кивают,
Угощают шиш-кебабом. Ну, а сами под камчою,
между делом, нож точают, только ждут куда б приделать.
Поперек, у бедной музы, их восточное каварство.
Вдохновлять? Да, быть бы – целу…

Сей ориентальный вызов – Грибоедов принял сердцем,
Позабыв в угоду Марсу, Музу, что его пилила,
На мечи сменив орало, с удовольствием сражался.

Но, как только передышка, на переднем тонком крае,
Так, его кидает снова, написанием романа.

Так промаялся два года.

Так промаялся два года. 
Проебался в поле с персом.
Баязет уж взят, и ставка, губернатора в Тебризе.
Вроде - знай-пиши, но мухи, зело начали ебаться,
во-руках его и мыслях.
Что-то важное сломалось.
Пока перса бил несщадно - посмещались оринтиры.
Это - как порвались связи меж патрицием и плебсом.
Бесконечно стал далеким от родимых нив и пашен...

Во Россею! Самым первым, императорским верблюдом!

На него неловко прыгнул, и упал, сломавши руку.

Грибоедов, фактом этим, был до-коликов испуган.
Видно, частое общенье с розенкрейцером масонским,
побудило видеть всюду, суть, не явное значенье -
Призираючи в сраженьях, всех, кто кланялся картечи,
так бездарно покалечить свою верхнюю конечность?
- он и сам бы не поверил. Дело пахнет самострелом.

Конспирологу - не каши, дай немного посудачить.
О сионских протоколах, и о призраке голландском,
тем, с кем встреча безусловно, о трагедии пророчит.
о Пипецкоацкатале, сиречь о пернатом змее,
Чей надменный рык ужасный, слышится во-полнолунье...

Не был тот верблюд голландцем, как погонщик не был змеем.
И спросили еслиб прямо - некогда бы не признался.
Но на всякий случай блядский, в этот раз решил не ехать.

дополнение-изменение:
о Пипецкоацкатале, сиречь о пернатомстрашном змее

афтор гонит - дополненья,и пипецкаталь какойто...

Грибоедов что? А! Вспомнил -
Свято веря в случай блядский,в этот раз решил не ехать.

И тот случай приключился - Караван был атакован.
В тех краях, творил злодейство предводитель моджахедов
шейх Тусуй-Банкуй Ацтоев, и российские колонны,
подвергались очень часто, притязанием абрека.
В этот раз - все было хуже. Побледневший Грибоедов,
мрачно слушал донесенье унтерка, что чудом спасся:
"Взяли пленных - душ пятнадцать, асигнаций центробанка -
тыщ на стопейсят и мелочь, а еще, ебучий случай,
в караван в Джульфе подсела - ахуенная девица!
Говорят - княжна! Хуй знает. Но, скажу Вам, милый сударь,
невидал я краше ляли. Бровь - вразлёт Сисяндры - колом..." -
вдруг осекся юный унтер.
"Бросьте, братец, непотребство! Как фамилия?"
"Пердищев!"
"Не твоё, дурак, княгини!"
"Немогузнать... Чавчавадзе?
"Сноряжай тот час погоню! Ей! дневальный бей тревогу!"
Позабыв о перебитой-переломаной ручище,
(теже самые вакцыны: "Дай те Бог, лейб-медик Зусман"),
позапрыгнув на Казбека (черной смоль бесовской масти),
поскакал в отмщеньи строгий, воглаве гусар отряда.

Рейд на Ацты.

Кони, обгоняя время, вышли к кишлаку Ацты.
Родовому тейпу шейха, отностлося селенье,
и отряд гусар без спешки, обошел его по круче.
А потом - как по науке - на господствущих высотах,
подавив огнём картечным, противление абреков,
Александр Грибоедов выдвигает ультиматум:

"Слышь Тусуй! Я поснимаю всех людей, и пёрнуть даже,
непозволю умеревши. Замереть! там где стоите,
и тихонечко молится! положив свое оружье
тапанчи и выкидухи!"

Очень помогла учеба, тем , что в языках чурецких,
в свое время Грибоедов, проявил проявил весьма старанье.
И когда раздался сверху,страшный голос на чеченском
- обосрались чебуреки. Им почудилось наверно,
то, что за грехи к ним с неба, поспускались Джабраилы
и куда нибудь утащат джины демоны и дэвы.

Только лишь Тусуй Банкуев нетерялся обладаньем,
а напротив, дерзко прыгнул, подскочив к княжне,
и ножик, горлу маленький приставил:

"Убери Урус шакалов, а нето княжне случиться,
глаз один носить на память в позолоченой шкатулке!
Руки Нахуй! Я не в духе!"

"Фу, Ацтой, что за манеры?" - подъебнул его спокойно:
"Вроде, шейх и мусульманин,
а ругаешься - армяшкой мардакертского базара.
Ты давно ли, с гор спустился?"

"Я там пас козлов вестимо,"- отвечает пятясь задом:
"и Аллах не понимает русский, для него собачий,
ну а быковать задумал - в нос тебе кольцо засуну!"

ЙОПС!!! - башки, простите, нету! Потерял её Ацтоев.

Тело бедной Чавчавадзе из, вдруг-мертвых рук, упало,
безголового абрека. Александр Грибоедов
оценив угрозу жизни пострадавшей Чавчавадзе,
принял на себя решенье, применить Лефош по месту.

И уже в полете об пол, позабывши о раненье,
на руки княжну воспринял. Вся в крови, и чуть живая,
в мозго-коронарной жиже, убиеного абрека,
она молча, трепетала.

продожение ггг льется

Романтическая сцена в огружении гусар, освобожденных драгун
и пленных моджахедов.

Этож Нина Чавчавадзе! Старика Сандро дочурка -
Ахубей меня Фортуна! Я должник тебе пожизни!
Выросла такою кралей, дочь грузинского пиита.
Чудо! Бель шарман! А, формы..." - удивлялся Грибоедов:
"...да, растут однако быстро, здесь восточные царицы!"
А была она... царица, даром только не Тамара.
Нино Сандровна, могла бы, фору дать любой фемине:
гибкий стан, большая жолтая панама, чуть скрывает
локн игривый, что отбился от товарок, и целует
ясны очи, и багрянец губ. Смотрит на него очнулась:
"Александр вы? О, Чудо! Выспаситель мой... ЕБАЛО!"
- наступила Чавчавадзе на убитого абрека,
и смутившися ужасной, обезглавленной картины,
снова в обморок упала.
Бережно подняв на руки, Александр Грибоедов,
пока нес её к обозу - оглушительно влюбился.
Это чувство, как оглоблей, нахлобучило корнета,
и почуяла вдруг, Муза, как уходит Грибоедов,
из её объятий цепких, к этой телке малолетней.
"Да, напишешь, тут пожалуй от ума большого жопу..."
- поворчав, перескачила на чурекского акына,
до поры покуралесить в Тегеране на толкучке:
"...может быть удастся лоха раскочать на поебушки,
или опиумным танцем, заманить вшалман зловонный..."

продолжение следует....

встреча старых друзей
предчувствие тревожных традиций.

Нету худа - Кюхельбекер, поджидал опять в Тифлисе:
"Что срукой? Как Чавчавадзе? Как там братлейб-медик Зусман?"
- в нетерпенье Кюхельбекер, позасыпывал вопросом.
"Всё впаряде! Вот - гостинец передал тебе лейб-медик,
дай-то Бог ему здоровья."
"Пишешь?"
"Полно, Кюхельбекер..."
"Вижу - больше занимают Вас амурные делишки."
"Нет, мой брат, сбежала Муза. Под Ацты, когда стреляли,
проезжал акын иль дервиш, и чего-то, мелодично,
подвывал на карабахском, веришь брат - слеза скатилась,
было в этой песне столько непоёбаного горя,
и тоски такой щемящей, что подумал, я невсилах
написать чего-то лучше. Видно, грех это. Обидел.
Вот она и сквозонула...
"А у нас, скажу я братец, ахуеть дела какие!
- Герцина будить собрались!"
"?"
"Говорю тебе! Апостол, этот, Муравьев, каторый,
С ним Бестужев, Чаадаев - корешок твой подписался,
и еще, там, ряд известных отпрысков родов дворянских."
"Кабы, не было бы худа..."
"Вот, и я про то... про это. Так, что ты давай - содися,
и кропай - а Муза, стерва, допизды наблядовавшись,
обязательно вернеться!"
"Дай, те Бог здоровья, добрый, милый Друг мой Кюхельбекер!"
И на том они простились.

реклама наканале

реклама на канале КонфузЪТВ.
Предлагаем Вашему вниманию новинку -
издательство "Вай Нах" г.Грозный
Пашел-Пришел Хаджи Гурьбоев "Хадж. Пеший туризм в исламе."

"ХОМО УНИУС ЛИБРИ или CHELOVEK ODNOY KNIGE"
продолжаем вещание: на экранах следующая серия.

Вещий, точно конь Олегов, оказался Кухельбекер -

Муза, нЕглядя, вернулась. Ни укором не единым
грубым словом,Александр её встретил, будто, даже
не заметил Музы дерзкого побега.Только, молча,
чай поставил.
И в ответ - её прорвало, благодарную гулёну,
- "Кальянчи" назвал поэму, а точнее часть из "Странник",
хоть она, себе годится, быть, самой - себе, отдельной.
Это страсть, что за поэма! Там, о пленом черкешонке,
или, был поцан грузинчик? Суть - неважно. Мальчишонку,
на Тавризском вещьбазаре, пьяные работорговцы,
как картошку торговали.

"В крайней степени, и очень - душетрогательно чтиво"
"Только ты не обижайся..." - заявляет Кухельбекер:
"Слишком уж аллегорично!"
"Чето, бля, я недопонял?" - отвечает Алесандр:
"Рабства линия проходит? Так и хуль ищо вам надо?"
"От тебя, братуха, ждали - Манифест, покрайнеймере...
илитам: к властям воззванье, а ты - блятства поразмазал,
напустил соплей, читаем: Эдема ль влагу пил ты,
дыханьем роз обвеян? Что за хуйня? Где, блять, призыв к
сверженью власти? Че за "под свесом темных вежд"?
Уволь, бля..."

А, Александр, лишь, молчал, и теребя свои очки,
о Чавчавадзе вспоминал, её прелестные черты,
когда, (как трогает!) "ЕБАЛО!" - она в испуге закричала.
Меж тем: "Жё тем, жё тем, жё тем.." - стучало во его груди...

Стал проэкт КонфузЪ канала - безпизды культурным шоком!
После серии последней, чтобы вьехал (не столичный,
средней степени культуры, при статистике: в погрешность
уходящий (так бывает...), до пизды своей, обычный,
присловутый) обыватель - Специальное НАМЕДНИ:
где Парфенов раскрывает, чуть отставшую от кадра,
в историческом контексте, хронологию событий.

В синей парке, либерален, на Сенатской, под декабрь,
во толпе туристов, Лёня, так, на камеру рефреном:
"Пушкен, Грибоедов, Герцын". Камера взлетает выше
столп внизу Александрийский, шпиль мелькнул адмиралтейский,
камера взмывает дальше, укрупняется картинка
грибоедовым каналом, очертаньем Петербурга,
а потом, хуяк - Россия! Полный вид её с орбиты.
Облетев планету с жопы, видеокартинка, точно
приземляется в районе под контролем у повстанцев
Фронта Юга Эритреи. Леонид, под пробкой шлема,
в окруженьи белозубых, Пушкина потомков, малость
рахитичных по-природе. "Пушкин?" - задает сюжету
вектор. Камера оставив долу, облетев планету раком,
к Петербургу подлетая, замедляет ход с орбиты,
на Сенатской вверх башкою, укрупняется Парфенов:
"Герцен?" - камера взлетает...

Дальше буду только слушать:

"Пушкин, Герцен, Грибоедов, - безусловная триада,
что лежит в обоснованьи, тех тенденций, что в России,
привели, через немало, обоснованных событий,
ко свержению царизма"

...всёвпизду! и слушать тоже.

Безусловно образован, мой, взыскательный читатель.
И нужды нет в повтореньи пропесоченных событий.
Ибо, древний предсказатель, нам известный как Клим-Столпник,
говорил в десятом веке: "Аз зрю некто грибоеда.
Коий горем пострадоше, от ума, гораздо ащще.
В междусашие егоже, грибоеда, постродахум,
ото сна отверзив герца, его браты..." Только факты!
Сопаставив в наше время массу данных, обработав -
клинопИси ассерийцев, розенкрейцеров таблицы,
Настрадамуса, Блаватской и разрозненные слухи,
перепробовав, безсчета, комбинации таблеток,
на слиянии тенденций, в пустоте дисциплинарной,
грибоведами (что ценно) алгоритм обнаружен.

Он основан на значеньи - личности одной отдельной,
что (как особь - нунинахуй) а в истории бывает -
колосальный вес имеет.

Мы о Герцене конечно, ибо он, как хуй наглядно,
иллюстрирует картину, что бывает коль, не впору
разбудивши человека, можно, так нахуевертить,
что потом, сквозь поколенья, ощущаются миазмы.

Ощущенье коих, скоро, сделает Вас, безусловным,
Нашим преданным адептом.

КазусЪТВ временно прерывает вещание:
поверьте, необходимый технический перерыв.