-Не заставят, вы еще и трус… странное сочетание. Это не интересно – писать и снимать о политике. Обычный человек должен жить не разговорами про Кремль, а своей семьей и близким по духу кругом. Все равно, что там делят на верху. Эти люди мне безразличны. Предсказуемы в собственных комплексах. Вы знаете, что Моисей был племянником Рамзеса второго и прошел посвящение у египетских жрецов? Вот. То-то же. Кремляне не проходят ни посвящения, ни очищения души и духа… Посвященный в тех хоромах только один обитал… Сталин.
-Вы несете бред! Какой вам Сталин посвященный. Он всех зеков во власть затянул и сам разбоем помышлял. У вас архаическое сознание, спуститесь с неба на землю.
Маленькая женщина заметала непослушные волосы в стожок. Вилами воткнула заколку в голову. – Я сама решу, где мне обитать -на небе или на земле. Сама. Это спор ни о чем. Приятно было познакомиться. До свидания.
-А можно я вам позвоню? У вас на небе сотовые работают?
-Разумеется, только прием плохой, мы живем вне времени. График съемок диктует отключение этого понятия.- взяла салфетку бегло написала строчку цифр и три крупных буквы, протянула Асечке –Звоните.
Он проводил взглядом фигурку школьницы: хлопковая майка потертые джинсы, тапочки-балетки. Развернул салфетку. Прочел три буквы. В очередной раз за день улыбнулся. В строчку с номером телефона было написано имя - АСЯ.


Дама без масти.


Слово-ключ. Слово-команда. Имя-судьба…
Он очнулся. Шифр из трех букв к сейфу, где хранится воля к жизни. Неужели? Всего три буквы и утром ты не пьешь, а тщательно соскоблив щетину, отвозишь друзей в аэропорт. Находишь записную книжку и обзваниваешь старых знакомых, едешь в автосервис менять масло в двигателе, просишь «много мяса» у официантки, оплачиваешь в терминале включение спутниковой антенны и смотришь вечером футбол! Ты живешь!

Васька, старый черт! Ты живешь!

Салфетка с номером телефона лежит в центре круглого стеклянного стола. Василий Иванович ритуально обходит стол, садится, крутит салфетку, словно рулетку. Он загадал «когда цифры и буквы лягут горизонтально - наберет номер». Но они, словно неуправляемые стрелки часов, летают по циферблату. Это намек, Василий… Упорядочьте ваше время, определитесь - у вас ночь, утро, вечер? Асе будете звонить, как только номер телефона и имя лягут секундной и часовой стрелками на «без пятнадцати три по полудни».
Но это произойдет только спустя месяц. Месяц , истраченный на возвращение к себе… и возвращение себя. Мысли и логику восстанавливать так же сложно, как и мышцы. Голова трещит с непривычки. Это не молочная кислота. Это ржавый мозг страдает от избытка электричества. Список людей в записной книжке пришел в негодность. Какой недолгий срок хранения. Всего-то год прошел. Слухи. Слухи. Банкротам и слабакам прямая дорога в корзину. Их утилизируют.
-Васька! Тебя утилизировали! Ёптыть! – он восклицает это без сожаления. Кого жалеть? « В мире финансовых отношений жалость, как понятие ампутирована» Дух. ( не спотыкайтесь о православие) Просто Дух и мудра с оттопыренным средним пальцем в лицо унынию…
А салфеточка все не ложится на «без пятнадцати три по полудни».
И денег нет совсем.
Но.
Каждый день начинается с поиска новых вариантов. Лес, арматура, солярка. Пожалуй, солярка. В Кению. Но там пираты. И оплата на СИФе. Держатели контракта - родственники Обамы «и чЁ?» Обама обоснует? Проехали. Сочи. Арматура. Цемент. Новоросийск. Порт. Бабки. Банки. Прости, Вась, все поменялось. Откаты не решают. К людям. Люди спросят. Туда нырять нельзя.

-Кубатурь, Вася!- он себя ускоряет. Стегает. – Кубатурь, Вася!

Дневной бег заканчивается ритуальным кругом у стола. Салфетка крутится, стрелки показывают – шесть часов. Перелет. Рано. Рано звонить. Что он скажет? «Здравствуйте, Ася! Прогуляемся в парке? Я почитаю вам переводы Петрарки» Ха! Он что, пацан вчерашний?!» Отбой. Рано.
Москва, руку помощи не протянула. Последние страницы записной книжки… Нет, только не в область. Там все напоминает Лену. Нельзя возвращаться на место преступления. Он отбыл срок за убийство...

Остался Илья, со своим конем и мутной Адыгеей.

-Илья, ищи кон. Я приеду. Денег, сам понимаешь, нет. Лодка не продана. Может на дрова её махнуть или на рыбу, или во что там у вас можно её диверсифицировать. Реки несудоходные? Горные? Ха-ха. Предлагаешь бартер, на десяток резиновых? Думай...

Илья отзвонился через неделю.

-Васька, кати свой корабль в мою бухту. Я цех отжал.
-Какой?
-Лесной. Бочки будешь делать. Дубовые.
-Кому они нужны? Квас на Тверской продавать в бочках твоих?
-Васька, ты чЁ? Это тема! Спасибо дядюшке Онищенке. Целуем в тапки. Бочки они алюминиевые запретили под вино. А корабль твой я уже пристроил. Пацаны в сезон поработают, на побережье. Установку парашютную смонтируют и в путь. Пакуй чемоданы.
Последний круг, салфетка замерла на «без пятнадцати три по полудни».

-Здравствуйте, Ася! Вы все еще пишете «Игру в дурака»? Давайте поменяем вашей героине среду обитания!
-Здравствуйте, мистер алкоголик. Вы долго думали. Я сама поменяла среду обитания.
-Как? А как же я?
-Я давала вам обет верности?
-Завтрак надежды… Не огорчайте меня, я вес набирал, собака вы, такая…
-Хам.
-Дура.
-Сам дурак.
-Я согласен! Поиграйте со мной в дурака!
-Послушайте, Штирлиц, я даже не знаю вашего имени… и меня нет в стране. Буду к осени. Звоните