-Возьми мою старушку с собой на отдых, - попросил Джек. - Я денег дам.
И в самом деле, денег он дал, но не так много, чтобы можно было оторваться на полную катушку. В то время я был студентом и мог позволить себе отдохнуть за чужой счет. Джек был старше меня, имел жену и сына. Девица, которую он мне всучил, вероятно, встала ему поперек горла, и он любыми путями, рад был от нее отделаться.
-Хорошо, я присмотрю за твоей телкой, - согласился я, не все ли равно, с какой девицей отрываться, за эту, хоть, платить не надо.
Старушка оказалась легкомысленной и злющей девицей моего возраста. Не понятно, как в ней уживались злость и легкомыслие? Но разве можно объяснить женщину логикой?
-Жить будем в одной комнате, - заявила она. – В целях экономии.
-Ты…это, - я хотел сказать, что не собираюсь быть пуританином.
-Трахаться будешь на природе.
-А ты будешь трахаться в комнате?
-Я женщина Джека, - сообщила она, будто я об этом и не знал. – Запомни, никто мне не нужен.
На том и порешили.
В поезде она все время спала.
-Ну, ты и спать горазда, - удивлялся я.
-Отстань, - злилась она. – И не кури, табачищем несет, как от мусорки.
-Тоже мне начальница.
Я рассматривал женщину Джека со всех сторон, и не понимал, что он в ней нашел.
В Симферополе она обвесила меня сумками, а сама побежала покупать билеты в Морское.
-Купи мне чебуреков, - крикнула на ходу.
- Нашла себе носильщика, - разозлился я и поплелся покупать чебуреки.
В автобусе она уснула, голова ее склонилась к моему плечу, волосы пахли южными травами. Я испытал волнение от такой близости, но когда попытался коснуться ее груди, она стукнула меня по руке.
-Не смей ко мне прикасаться.
-Сама взвалилась на меня, и теперь, не смей прикасаться.
-Запомни, я женщина Джека.
-Запомнил, даже если сама попросишь, не прикоснусь.
Помолчав немного, я высказал свое мнение по поводу ее дурацкого имени.
- Ну и имечко у тебя - Тайга. Так собак обычно называют. Или это кликуха?
-Так отец меня назвал.
-А мать?
-Мать умерла во время родов.
-А где отец сейчас?
Она не ответила, обиделась.
В пансионате нас поселили в просторной комнате, но вид из окна был удручающий, взгляд упирался в высоченный забор, окрашенный белой известью. Такие заборы на юге называют дувалами. Выглянув в окно, Тайга сходу заявила:
-Я не буду жить на кладбище.
-А где тут кладбище? – удивился я.
-Не знаю. За забором.
-Давай сначала сходим на пляж, а потом подумаем, что будем делать дальше, - я надеялся, что она увидит море и перестанет капризничать.
Но она потащила меня за дувал, а там и в самом деле, мы увидели кладбище.
-Ну, что я тебе говорила? - запричитала Тайга. –Я не буду здесь жить.
Она помчалась в главный корпус, влетела в кабинет к директрисе и стала отчитывать ее.
-Вы обманули нас. Обещали вид на горы, а предоставили вид на кладбище. Кроме того, в комнате, куда вы нас поселили, ограбили отдыхающих из Белоруссии.
-Вы отдаете отчет своим словам? – спросила директриса.
-А вы своим поступкам?
Ну и заливает, подумал я, даже белорусов придумала.
-Это единичный случай. Пансионат не несет ответственности за воровство. Сдайте ценности на хранение в сейф.
-Угу, - ответила Тайга. – А вам и сейф не поможет, если вы воров на работу принимаете.
-Да, что вы себе позволяете?
-Это не я позволяю, а вы. Дежурная по этажу, ваша родственница? Сидела в тюрьме за воровство?
-Вы и это знаете? - вытаращила глаза администраторша. - Кто вам сказал?
-Никто. Достаточно на нее взглянуть, чтобы все ясно стало.
Директриса, молча, вернула нам деньги, и мы благополучно оказались на улице.
-Послушай, - возмутился я. -Ты ведешь себя по-хамски. За что ты дежурную оскорбила?
-А пусть не ворует. Украла у людей билеты, документы и деньги.
-Кто тебе сказал, что это она украла?
-И так понятно.
Я загрустил. С этой девушкой не соскучишься, или вляпаешься в историю. Мне абсолютно не хотелось получить по почкам за глупость этой девицы.
-Хочу туда, - она указала рукой куда-то далеко за поселок на голубые крыши. – Думаю, там тоже пансионат, и есть места.
Ее самоуверенный тон меня раздражал, но больше всего раздражало ее хамское отношение к людям.
Мы потащились через рынок к голубым крышам.
-Сколько стоит ваше вино? – остановилась она у ларька с винами на разлив. – Вино порошковое?
-Самое чистое, виноградное, - принялась расхваливать свой товар продавщица. - У нас здесь повсюду виноградники. Попробуйте, - она протянула ей стаканчик с вином.
-Не буду я пробовать, у вас стаканы грязные.
-Я мою их в ведре.
-А надо в проточной воде.
-Послушай, - разозлился я. – Не приставай к человеку! Не хочешь покупать, не покупай!
-Это вино порошковое, а она утверждает, что виноградное.
-Но ты же не пробовала.
-А зачем мне пробовать, и так понятно.
-Хамка, - разозлилась продавщица и стала орать на весь рынок. – Люди добрые, эта девка меня оскорбляет. За что ты меня оскорбляешь? Вино, видите ли, у нас порошковое!
-Заткнись, - оборвала ее Тайга. – А то завтра весь твой бизнес гакнется.
Тетка, взглянув ей в глаза, притихла, а я стал извиняться за Тайгу и проклинал тот день, когда согласился поехать на отдых с этой придурашной девицей. Но ничего уже нельзя было изменить. Приходилось терпеть ее соседство.
Голубые крыши и в самом деле оказались пансионатом, и места свободные там тоже были. Нам даже предложили самим выбрать домик. Директор пансионата сокрушался, что на Украину все меньше приезжает отдыхающих.
-Сервис у вас как в бомжатнике, - выпалила Тайга, и я снова стал извиняться за ее поведение, и вывел поскорее из кабинета, чтобы нас и отсюда не выперли.
-Мне стыдно за тебя, - сорвался я на крик. –Разве можно так с людьми разговаривать?
-А разве это были люди? – удивилась она.
-А чем тебе директор не угодил?
-Да он тут и не директор вовсе, а номинальное лицо.
-Не понял.
-Хозяин здесь другой человек.
Я поспешил перевести разговор на новую тему, иначе все закончилось бы очередным скандалом.
Мы выбрали удаленное от жилых корпусов место с видом на горы, и, бросив вещи в комнате, помчались на пляж.
- Больше я сюда не поеду, - снова заныла Тайга. - Здесь дышать нечем. Всюду пыль.
-Ни фига себе, - пыльно ей у моря.
-Вдоль берега трасса, и море на море не похоже.
-Здесь даже дельфины есть, - ты же сама первая их заметила. -А дельфины водятся только в чистых водах.
-Видишь рыбака со спиннингом? Так вот он говорит, что кошка в его доме не ест рыбу, которую он здесь ловит.
-Обожралась, наверное. А зачем он ее здесь ловит?
-По привычке, страсть у него такая – ловить рыбу. Он отдыхающий и заняться ему здесь больше нечем.
-Когда ты успеваешь все узнать? – я подумал, несчастный тот мужик, кто женится на этой мымре.
Отдыхать она не умела. Я не мог уговорить ее пойти куда-нибудь на дискотеку, в бар, или, хотя бы, в кино. Она могла только часами смотреть на море, или уплывала куда-нибудь к «берегам Турции». Мое присутствие ее не раздражало, она вообще не замечала меня. Говорила по существу, но больше молчала. А я изнывал от скуки и от такого ее безразличия ко мне.
-Сереж, я боюсь пауков, сделай что-нибудь, они постоянно лезут к нам в комнату, - попросила она меня. И я побежал на рынок, купил москитную сетку, прикрыл сеткой окна и сделал занавеску на дверь.
Перед сном, мы вместе заглядывали под кровать, нет ли там пауков. Потом ложились спать. Наши кровати находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки, и это мешало мне спать, постоянно хотелось протянуть руку и коснуться ее руки…
В первую же ночь она устроила мне концерт. Я лежал и думал о том, что хочу эту мымру, но не знал, как к ней подступиться. Сердце мое колотилось, тело дрожало, я едва сдерживал эмоции и готов был прыгнуть к ней в постель, и удовлетворить свою измученную плоть, как вдруг услышал:
-Я не могу здесь спать.
-Иди ко мне, вдвоем будет уютнее.
-Не в этом дело. Мне постоянно кажется, что здесь кто-то умер.
-Характер у тебя такой, - отвечал я. – Тебе везде будет плохо.
-Здесь пахнет гарью.
-Ничем здесь не пахнет, - успокаивал ее я. - Я даже курить из-за тебя бросил.
Она заплакала.
-Что с тобой? - в том, что у этой девицы не все в порядке с головой я уже был уверен.
-Давай переселимся в другой домик, - плакала она.
-Прекрати, а то я вынужден буду тебя приласкать.
-Наломай мне можжевеловых веток, я положу их под простыню, мне так легче будет.
Пришлось встать, прогуляться по пансионату, наломать можжевеловых веток.
Она успокоилась и уснула. А я до утра маялся в постели и снились мне всякие эротические сцены.
В пять утра она проснулась:
-Почему ты не спишь?
-Я всю ночь хотел тебя, - ответил я недовольно.
-Ну и кто тебе мешал? – рассмеялась она и убежала к морю.
-Блин, кто мне мешал? Сама сказала, не прикасаться к ней. А теперь, кто тебе мешал?
После обеда она сказала, что устала и хочет в домик. Мы пошли в комнату, она разделась, нырнула под простынку и сразу уснула. А я выбежал из комнаты и носился по пансионату, как угорелый, потому что ужасно хотел эту мымру, которая была женщиной Джека.
Но, если честно говорить, то мымра и не была похожа на мымру, а была очень красива. Я это заметил, когда она впервые разделась на пляже. И вообще, меня постоянно тянуло к этой женщине, несмотря на то, что она была хамкой и не обращала на меня никакого внимания.
-Тайга, пусти меня к себе, - взмолился я ночью. –Иначе я с ума сойду.
Меня трясло, как в лихорадке, и сердце могло разорваться на части. Я слышал, как оно гулко колотится в груди.
-Тайга, сжалься надо мной.
-Иди сюда, - согласилась она.
Я прыгнул к ней в постель, и не успев прикоснуться, сразу кончил.
-Блин, не знаю, что со мной, - я умирал от стыда.
-Все нормально, сказала она. Это даже хорошо, что мы с тобой не согрешили. Я ведь женщина твоего друга, а ты обещал за мной присматривать.
-Да он не знает, как от тебя избавиться, - закричал я от ревности.
- У него есть жена, он не смог поехать вместе со мной, - ответила Тайга очень спокойно, но было понятно, что ей больно слышать мои слова.
Ночью Тайга проснулась и снова заплакала.
-Ну что ты все время плачешь? Джек не говорил, что хочет от тебя избавиться.
-Я не потому плачу.
-А почему.
-Мне плохо в этой комнате. Страшно. Здесь пахнет какой-то гарью.
-Да не пахнет здесь ничем, кроме можжевельника! - комната была завалена можжевеловыми ветками и благоухала можжевельником. – Угомонись.
-Давай попросим директора, чтобы он нас переселил в другой домик.
-Все! – заорал я. Мне не столько хотелось кричать на нее, сколько хотелось кричать из-за того, что я хотел ее, а она постоянно думала о Джеке. – Никуда я не пойду.
-Не ори на меня, ты мне не муж.
-А я и не собираюсь жениться на тебе.
Она проплакала полночи, а я опять не спал до утра.
Утром я проспал завтрак, а Тайга помчалась в столовую. Там она встретила директора пансионата и попросила переселить ее в другую комнату.
-Переселите меня, - заявила она ему. – Можете думать обо мне все, что хотите, но мне постоянно кажется, что здесь кто-то умер.
- Я подумаю, как вам помочь, - ответил директор. – Пригласите ко мне вашего друга. Пусть он придет один.
Я поплелся к директору извиняться, потому что не знал, что она ему там наговорила.
-Ваша подруга просила переселить вас. Но у меня уже нет мест, - сказал директор. – Если хотите, я верну вам деньги, и вы уйдете отсюда.
-Нет, мы никуда не уйдем. Тайга капризна. Пусть перевоспитывается.
Когда я уходил от директора, ко мне подошла женщина.
-Я слышала разговор вашей жены с директором, - мне было приятно услышать, что она назвала Тайгу за моей женой. - Этот пансионат принадлежал когда-то НИИ, - продолжила разговор женщина. - А теперь уж и не знаю, кому принадлежит. Так вот, ваша жена права. Несколько лет назад здесь сгорел корпус с людьми...Там, за вашим домиком установлен крест, с именами погибших.
Я был в шоке от ее слов. Но попросил ничего не говорить Тайге.
-Она ужасно впечатлительная. А у нас нет денег, чтобы переселяться куда-то еще.
Мы договорились с женщиной молчать. А еще я не поверил Тайге. Зачем она дурит мне голову, разыгрывая неведение?
Весь день я шлялся по поселку, вечером сидел в баре, и поднабравшись изрядно мартини, вернулся в пансионат. Я решил устроить Тайге допрос с пристрастием.
Тайга лежала в постели. Свет не включала. Наверное, опять боялась пауков. Тонкая простынка прикрывала ее тело…я забыл о допросе и уставился на нее...я любил ее и не любил, и вообще не понимал, чего я от нее хочу, но хотел я ее конкретно.
-Тайга, - позвал я ее. – Ты спишь?
-Нет, не сплю.
-Я хочу тебя. У меня уже крыша от этого едет.
Она снова заплакала.
-Я боюсь здесь находиться, - ответила тихо. – Я боюсь этой комнаты.
Я откинул простынку и забрался к Тайге в постель. Что было со мной дальше, не помню: я ласкал ее, пил ее тело, вдыхал запах, целовал всю: от кончиков пальчиков на ногах до макушки...никогда и никого я так не хотел, как хотел эту странную девушку...
Ночью я проснулся от ее шепота.
-Я не могу дышать, - повторяла она. - Я не могу дышать. Я не могу здесь дышать.
-Родная моя, - я снова стал целовать ее, и мы опять занялись любовью.
Она немного успокоилась, но все равно не могла уснуть. И тогда я решил расспросить ее, что она чувствует, находясь в этом домике.
-Мне кажется, в этой комнате жил преступник, - испуганно проговорила она. - Он обдумывал преступление. Выполнял чье-то задание. Его приперли к стенке. Он не хотел этого делать. Но сделал. Потом его тоже убили.
Да, придумывать она была горазда. А сексом со мной занималась от страха. Она боялась этой комнаты, и только близость со мной не позволила ей сойти с ума.
Я хотел высказать ей, все, что про нее думаю, но промолчал. Мне хотелось выяснить, с какой целью она мне лжет. Ее дурацкий розыгрыш затянулся и больше не производил на меня впечатления. Эта девушка стала казаться мне чудовищем.
Я предложил ей пойти немножко погулять и отвел туда, где был установлен крест.
От сгоревшего корпуса остался только фундамент. Тайга не проявила никакого интереса к месту, куда я ее привел, только торопилась оттуда уйти.
-Зачем ты меня сюда привел? Мне здесь не нравится. Идем отсюда.
Я взобрался на фундамент и предложил ей последовать моему примеру.
-Нет, - сказала она. –Я не хочу туда.
-А что ты здесь чувствуешь? - продолжал я свое расследование.
-Ничего я не чувствую. Просто не хочу здесь быть и все.
-Ты видела крест?
-Какой крест? – крест был за ее спиной, но она сразу оглянулась, так, словно уже знала, где он находится.
-Вот я тебя и поймал! – закричал я. – Ты знала, что здесь погибли люди!
-А разве они здесь погибли?
-Ты сама себе противоречишь.
Мне противно было смотреть на нее, она продолжала мне лгать даже после того, как мы были с ней вместе...Она безумная.
Ночью я не подошел к ней, даже, когда услышал, что она плачет. А через полчаса с ней повторился приступ.
-Я задыхаюсь. Мне плохо. Уведи меня отсюда, - она плакала и умоляла меня увести ее к морю. –Пожалуйста, я прошу тебя, уведи меня к морю.
Мы пошли к морю. Она скинула с себя одежду и нырнула в волны. Я не решился плавать в волнах, она же отлично плавала, словно провела всю жизнь на море. Мало того, она отлично ориентировалась в этой местности, вероятно, не в первый раз сюда приезжает???
-Не боишься утонуть?
-Я боюсь пауков. Мне кажется, они меня укусят, и я умру, или заболею.
-Типун тебе на язык, Тайга.
Больше я к ней не прикасался. Мне казалось омерзительным прикасаться к женщине, играющей в провидицу, используя трагедию, случившуюся в этом пансионате.
Тайга по-прежнему плакала по ночам, а я спал как убитый, не обращая внимания на ее причитания.
Перед самым отъездом, к нам подошла женщина, та самая, которая обещала мне молчать.
-Это правда, что вы экстрасенс? – спросила она у Тайги.
-Кто вам такую чушь сказал?
-А как вы определили, что здесь сгорели люди?
-Значит, это правда? - охнула Тайга.
-Несколько лет назад здесь сгорел новый корпус из-за неисправной проводки.
-Корпус сгорел не из-за проводки, - ответила Тайга. - Кому-то было выгодно прибрать этот пансионат к рукам.
Женщина вопросительно взглянула на меня, а я отвел взгляд. Мне было стыдно за Тайгу, за себя и за всю эту нелепую историю.
- Знаешь, - сказала мне Тайга. – А ведь мы с тобой не случайно встретились. Ты учишься на следователя? Вот и разбирайся, что к чему. Я свое дело сделала.
Ночью, она снова плакала, а я не подошел к ней, смотрел в потолок, не обращая внимания не ее слезы.
-Ты меня уже не хочешь? – спросила она.
-Мне надоели твои взбрыки по поводу этой трагедии. Ты ведь разыгрывала меня все это время. Зачем ты мне лгала?
-Думай, что хочешь, - ответила она, - и вышла из комнаты. Я не пошел за ней, хоть и была ночь. Где она ходила, я не знаю. Вернулась под утро и сразу уснула. Спала спокойно, вероятно, и самой надоело лгать.
Домой мы возвращались, как два врага, которым больше не о чем разговаривать друг с другом.
-Зачем ты мне ее подсунул? – спросил я Джека.
-Она так рвалась к морю. Выбирала целый месяц, куда поехать, а я не мог поехать с ней, ты же знаешь...жена...сын. Как она себя там вела? – я понял, он ревнует.
-Нормально, - буркнул в ответ.
-Ну, ты и сволочь, - удивился Джек.
-Да, все они бляди, - ответил я и заплакал.
Тайга исчезла из моей жизни, и я о ней не вспоминал, а если и вспоминал, то с каким-то остервенением.
-Вот же дура, сволочь, блядь, сука, - ругался я. – Ненавижу.
Я ненавидел ее всеми фибрами моей души. Ненавидел за ложь. За ее дикие игры. За хамское отношение к людям. Ненавидел и искал встречи. Но даже Джек не знал, куда она вдруг исчезла.
Через полгода мы случайно встретились в Метро.
-Зачем ты мне лгала? – спросил я сходу. – Я не могу тебе этого простить.
-Я не лгала, - ответила она.
-Начнем все сначала?
-Поздно. Я вышла замуж. Сегодня уезжаю в штаты.
-А как же Джек?
-А Джек все также.
Я вдруг увидел, какие у нее печальные глаза...Мы простились. В тот момент я еще не понимал, что мы прощаемся навсегда.
-Пока-пока, - сказала она мне, оставив воздушный поцелуй.
-Пока-пока…
Я хотел бежать за ней, валяться в ногах, умолять не уходить от меня. Но не сделал этого. Это сейчас я понимаю, что виноват во всем. И в том, что она вышла замуж, и в том, что укатила в штаты, и в том, что позволил ей бежать от самой себя, от меня, от Джека, от своих страхов, от своей неудавшейся любви...А тогда я только бросил ей вслед:
-Пока-пока, - и пошел прочь, насвистывая какую-то песенку, обманывая самого себя, что мне все равно.
С тех пор прошло много лет. А память вновь и вновь возвращает меня к этой истории. Где сейчас Тайга? Что с ней? Играла она со мной, или нет? И эти ее слова: «Теперь дело за тобой. Я свою часть работы выполнила», - никак не выходят у меня из головы.
А ведь она тогда раскрыла преступление, а я не понял, не заметил...как же ей было тогда страшно и одиноко...Или она как-то участвовала в этом преступлении и потому плакала все ночи напролет? Не могла сознаться?
Но почему тогда меня не оставляет чувство вины? В чем я провинился перед этой девушкой? Разве мог я тогда видеть и понимать, что с ней происходит?
Теперь уже нет смысла задавать себе все эти вопросы. И незачем вспоминать всю эту историю... но почему-то никак не забывается..